Одним махом зажглись свечи на люстре.
Я скатилась с кровати, запутавшись в покрывале. Подскочила, отбросила ткань в сторону и уставилась на… парня в розовой мантии! Этого, как его там… Лерса или Лорса. Того наглого красавчика из коридора.
Судя по выражению полного шока на лице, он тоже был не рад меня видеть.
— Ты что тут забыл?! В постель ко мне пробрался! Да еще втихаря! Извращенец!
— Че-его-о? — его глаза стали вдвое больше. — Уймись, болезненная! Я вообще-то тут живу теперь. В наказание… на пару дней. В общем, еще кто к кому в койку прыгнул! Ты сейчас вообще на праздничном ужине быть должна.
— То есть как, живешь? — я едва воздухом не поперхнулась. — Меня сюда комендант поселил. Это какая-то ошибка.
Парень уже взял контроль над собой, сложил руки на груди и усмехнулся.
— Уж, конечно, ошибка, — в серых глазах запрыгали чертики. — Скажи правду, запала на меня, да? То-то пялилась так сегодня при встрече.
Я потеряла дар речи от такой наглой бесцеремонности. Или бесцеремонной наглости. Открыла рот, а что сказать, не нашлась.
— Ничего, деточка, бывает. А если поцелуешь, — он постучал указательным пальцем по щеке, — то никому не скажу, что одна первокурсница с огневого в комнаты к взрослым парням пробирается. Ты же тут ничего не украла?
Тут он картинно осмотрелся, дернул бровью и хмыкнул.
У меня внутри что-то треснуло. Вот прям, как палочка переломилась. И все дело не в обидных словах, и даже не в самой ситуации. А в том, что это последняя капля.
Сначала горящая детская из испытания, которая вытащила на поверхность самую страшную тайну моей семьи. Затем забег по лабиринту. Недобросовестные провожатые. Злой гоблин. Грязная комната на отшибе. И вот еще этот… как вишенка на торте.
Я не сразу сообразила, в какой момент на глаза навернулись слезы. Поняла это по переменившейся физиономии хама в розовом.
— Эй-ей, вот только без соплей, а?
Часто заморгав, приказала себе не раскисать. Только не при этом козле. Но я так устала за сегодняшний день, что самообладание помахало ручкой и удалилось. Стиснув зубы, отвернулась, подхватила мантию со стула, скинула тапки…
— Ты гляди, какие мы нежные, — уже не так уверенно протянул тип.
Обула туфли и направилась к выходу, глядя четко перед собой. И пусть по щекам во всю щекотали слезы. На глупые истерики при посторонних я не сорвусь. Ни за что.