Сережка не любил костюмов, поэтому рубашки чаще брал с рисунком
– мелкий крап или полоска. Пара была в турецкий огурчик и с
цветочным орнаментом. Рубах у него было до черта, про многие он
даже уже и забыл.
– Ух ты! – Тайка просияла, руки потянулись к вешалке с
переливающейся розовой тканью на ней. Эту рубашку Серый помнил.
Купил недавно. Итальянская. Приглушенный розовый с перламутровым
отливом. – А эту можно?
Серый вскинул брови, помедлил секунду, сразу выдав свои
сомнения. Таракашка моментально повесила вешалку назад.
– Хотя нет, – отдернула руку от шкафа. – Ты смуглый, тебе такой
оттенок идет больше, чем мне.
– Забирай, – улыбнулся Серый. Не мог уже не отдать. – Разрисуешь
ее цветами.
– Клево! – она не стала ломаться и отказываться. – Ее
расписывать не буду, – она приложила к себе розовую ткань, провела
рукой по груди, по животу, разглаживая. – Она прекрасна сама по
себе!
Сережка на мгновение позавидовал этой рубашке, тут же
отвернулся. Все сожаления как рукой сняло.
– Мы вроде собирались кофе пить? – он отошел от шкафа. – Если ты
набрала себе достаточно вещей, – ухмыльнулся.
– Да! – она подпрыгнула, прокрутилась на носках. – Только мы
собирались пить чай, – ускакала на кухню, оставив в комнате
довольно улыбающегося Серегу.
***
– Ты прикинь, он двадцать лет ее писал!!! – в голосе Тайки
слышалось неподдельное восхищение.
Они с Сережкой стояли в Третьяковской галерее перед полотном
«Явление Христа народу». Смотались гулять в город вдвоем. Никому
ничего не сказали. Обрастали секретами.
– Ну да, я слышал, что она была делом всей его жизни, – Серый
покрутил головой, рассматривая картину. – Написал и умер.
– Ой, ну это преувеличение. Он же умер от холеры, а не от
нервного срыва или сердечного приступа, – отмахнулась Тайка.
– Он начал ее писать без согласования с Обществом художников, –
Серега пытался вспомнить все, что читал о картине. – Тогда же
платили пансион только за заказанные работы.
– Да, я читала, что ему холстов не хватало, чтобы эскизы
делать.
– Тем не менее, он сделал их почти шестьсот! – вскинул брови
Серега.
– И даже написал мини-версию! – Тайка тоже восхищалась этапами
работы художника. – Ты, кстати, про красную повязку знаешь? – она
показала в угол картины, на старика, выходящего из воды.
– Которая белая?
– Ага, – Тая рассмеялась. – В воде красная, а на старике
белая.