– Конечно, – Сережка кивнул. В такие дни он к ней никак не
обращался. Если звал ее бабушкой, она возмущалась и расстраивалась,
а называть ее мамой язык не поворачивался. – Я займусь!
– На вот! – бабушка впихнула ему в руки свой яркий букет. –
Сделай с ребенком гербарий, расскажи, какой лист к какому дереву, –
она наклонилась, выбрала мелкий кленовый. – Вот аппликацию можно, –
разгладила листик. – Птичку! Особенно с пластилином хорошо
будет.
– Я сделаю, обязательно, – стиснул зубы, снова послушно
кивнул.
Он помнил этих птичек. Особенно с пластилином. Бабушка их много
с ним сделала.
– Сделай, будь добр, – старушка поостыла. – А то у тебя одна
рыбалка на уме. Сколько можно на эту твою речку мотаться? Это тебя
до добра не доведет!
«Ах, бабушка, как же ты права! – Серега закрыл глаза, сглотнул
комок в горле. – Хорошо, что ты сейчас этого не понимаешь».
В полдень отвел бабушку на обед, сидел рядом, кормил с ложечки,
утирая ей подбородок салфеткой. Она все вспоминала, что Сереженька
очень умный, аккуратный, ложку держит сам и ест без слюнявчика.
Потом старикам полагался послеобеденный сон. Привыкшая к режиму
интерната бабушка клевала носом. Сережка приобнял ее за плечи,
отвел в комнату. Светлая, достаточно просторная. С тонкими
струящимися тюлями и репродукциями на стенах. Вдоль стен две
кровати, телевизора в спальне не было, но стоял круглый стол с
красивым искусственным цветком посередине. Старушки часто за ним
чаевничали. Сначала Серый платил за индивидуальный номер, но потом
персонал намекнул ему, что бабушке одной скучно. Удивительно
заботливые люди. Номер на двоих стоил ощутимо дешевле.
Сейчас бабушка делила комнату с очень хрупкой, веселой Зинаидой
Степановной. Очень пожилая, с абсоютно ясным сознанием, только вот
ноги отказали. Ей требовался санитарный уход и курс поддерживающих
сосудистых препаратов раз в месяц, а единственная дочь давно жила
за рубежом. Звонила часто по видеосвязи. Сережка это видел много
раз.
Он уложил бабушку, укрыл ее дневным пледом, как младенца.
Соседка по палате подняла взгляд:
– Ой, милая ты моя! – оторвалась от вязания. – Ты устала? –
повернулась к Сереге. – Сереженька, вывези меня, я спать не буду,
чтобы не мешать ей….
– Это Юра! – спохватилась бабуля. – Мой сын!
– Да, да, моя хорошая, – лучезарно улыбнулась Зинаида
Степановна. – Хороший у тебя сын! И внук замечательный.