– А вся эта фигня типа съездить в Питер или сходить вместе в
музей… Мне ничего не стоит, а ей – море удовольствия. Мне
приятно.
«Как же!, – Леха смотрел на него, прищурившись. Почему-то
вспомнился Серый, который двое суток не спал из-за Тайкиной
поездки. – Ничего не стоит, говоришь?» Леха отвел взгляд. В конце
концов, все взрослые люди. Лишь бы не обидел. Только Андрею об этом
говорить не надо.
– Лех, – наморщил лоб Серый. – Хватит париться насчет меня и
Тайки. Вот просто – хватит.
– Ладно, – будто нехотя отозвался тот. – Заметано.
– Ну и отлично, – кивнул на холодильник. – Сыр и нарезка есть.
Будешь с кофе?
Учебу Леха все-таки бросил. Серый пытался говорить с ним об
этом, но вкусивший красивой жизни парень ничего не хотел слушать.
«Сколько смогу, столько и буду проституткой. Потом подумаю, как
деньги зарабатывать» и «Никогда не женюсь, вообще ни с кем жить не
буду» были ответами на все Серегины аргументы. После пары месяцев
увещеваний Серый просто плюнул. Не мальчик он уже, в конце концов.
Его тело – его дело.
Лешка стал брать больше заказов, в том числе и дневных, и с
выездами. И в квартире они пересекались не чаще двух-трех раз в
неделю. Поэтому Сережка совершенно расслабился. Мог позволить себе
утром варить на кухне кофе в одних трусах, или выйти из ванны
полуголым. Так и сейчас, принял душ, натянул джинсы, растер волосы
полотенцем, вышел в коридор и услышал тихое восхищенное «Вау!» у
себя за спиной. Резко обернулся:
– Блин, – сначала вздрогнул, потом рассмеялся. – Тайка!
Она смотрела на него во все глаза, широко распахнутые от
восторга.
– Ты хоть бы предупредила, что приедешь! А то мало ли, как я по
дому хожу?!
– Я предупреждала, – она тряхнула головой, опомнилась. – Я
писала. Даже звонила!
Серый зашел в комнату, посмотрел телефон. Тайка остановилась на
пороге. Действительно, и писала, и звонила.
– Черт, – проворчал. – Телефон на беззвучном.
Потянулся за футболкой.
– Ой, нет! – подскочила к нему. – Серенький, не одевайся.
– В смысле? – опешил от такой просьбы.
– Серенький, можно я тебя нарисую? – Тайка сложила ладошки в
молитвенном жесте. – Мне в этом семестре анатомию сдавать, а наша
модель – ну совершенно деревянное создание! А ты... Ты такой! – ее
глаза горели. – Ты такой пластичный, изящный, точеный… – ее голос
перешел в шепот с придыханием. – Можно я тебя нарисую?