Удовлетворительно кивнув, Александр прошел вглубь комнаты.
Девушка продолжала стоять в той же позе. Опять на ней этот чертов
красный платок. Раздражает и цвет, и как эта убогая тряпка
закрывает ее красивые волосы. Ром поморщился. Это чувство охотника
за женскими прелестями иногда его сводило с ума. Он с удовольствием
погасил бы в себе и эту, последнюю живую эмоцию, но увы, природа
всегда оказывается сильнее. Вот и сейчас, он невольно оценивал не
только чистоту, но и саму девушку, ее фигуру, волосы, лицо.
Правда, лицо оценивать довольно проблематично. И тут Александр
принял про себя одно решение, которое в обычной ситуации ему в
жизни бы не пришло в голову. Но он себя утешал тем, что это
вынужденная мера, смотреть еще несколько месяцев на плечи и спину
женщины, которая постоянно будет здесь ошиваться, он не сможет. Ром
сел на стул, чуть откинулся и оперся локтем на столешницу. Теперь
девушка стояла к нему полубоком.
— Кора. Повернись ко мне.
Та беспрекословно повиновалась.
— Можешь поднять лицо, — девушка дернулась, но осталась в той же
позе, — Кора, я никогда не повторяю дважды. Это приказ твоего
Хозяина!
На эту команду Кора среагировала. Она подняла лицо, но взгляд
упрямо пялила наверх. Александр выругался.
— Да чтоб тебя, Кора, я разрешаю тебе смотреть на меня, поняла?
Тебе за это ничего не будет.
И тут девушка устремляет на него глаза. Господи, да они же
черные! Почему-то сразу пришло в голову сравнение с деревьями из
местного леса, та же глубина. Мужчина на секунду оторопел. У
местных, что он уже видел, голубые и зеленые глаза, такой черноты
радужку он видел только у нескольких людей, у дикарей с юга. Но эти
земли разделяют тысячи километров, да и у этой девушки черный
совершенно другой. Странно все это.
Ром только сейчас понял, что пялится на Кору больше минуты. Он
тут же сменил маску на лице на беспристрастную.
— Хорошо. И платок сними. Живо! Вот так. С этого дня в носишь
платок синего цвета и только на улице. Здесь чтобы я этот хлам не
видел. Понятно?
Кора кивнула. Она все еще смотрела ему в глаза, хотя по этой
черноте не поймешь, куда точно направлен взгляд.
— При мне не кланяться, глаза не прятать, при других всегда.
Обращаться к тебе могу только я и два мои охранника, Тит и Карул,
покажу их позже. Их просьбы тоже выполняй, но в меру. Я все ясно
сказал.