– Шэдоухарт? – улыбнулся я.
– Она самая.
– Это про нее ты говорил, что готов
пожертвовать яичком, лишь бы она стала реальной?
– Так точно. Впрочем, даже сейчас я
бы не стал до конца отметать эту мысль. Уж больно глубоко ее образ
запал ко мне в душу.
– Пожертвовать яичком ради
вымышленной бабы… – задумчиво прогудел Гундахар. – И
почему я не удивлен…
– Мне тогда было четырнадцать лет.
Гормоны шалили вовсю. Да и, можно подумать, ты в этом возрасте был
озабочен чем-то другим?
– Четырнадцать лет – это примерно
одна восемнадцатая от полного оборота Мирзама… – генерал
ненадолго ушел в себя. – Нет, матка Ямарайаху, ошибаешься. В то
время я думал о двух вещах: как не подохнуть от голода и победить в
пяти подряд поединках в бойцовой яме. Хотел заполучить главный
приз.
– Что за приз?
– Реактор с фитопланктоном для
дома и сертификат на сто тысяч вдохов за его пределами. К слову, и
тот, и другой я подарил маме.
– То есть тебя буквально наградили
бочкой водорослей и… ничем? – удивился Мозес.
– На Зунгуфе воздух был аналогом
местной валюты. А каждому игву при рождении в легкие и диафрагму
вживляли специальный прибор, подсчитывающий количество сокращений и
объем, – Гундахар выдержал длинную паузу. – Мать всегда на
себе экономила. Особенно когда я заболел и после оплаты лекарств
денег на кислород практически не осталось. Больше месяца она
работала, совершая не более трех вдохов в минуту. Дышала грязной
промышленной смесью и гробила здоровье ради меня. Я всегда помнил
об этом и никогда не забывал. А как представилась такая возможность
– отплатил ей тем же. Добром на добро.
– Надо же.
Около минуты мы шагали молча. Затем
рыцарь смерти не выдержал и повернулся к монаху, всю дорогу не
сводящему с того глаз.
– Ну и что ты на меня уставился?
Да, жирдяй, у меня тоже была мама. И, как и ты, я ее безумно любил.
Хотя, конечно, женщина была суровая. Пожалуй, никто в этой жизни не
отправлял меня в нокаут столько раз, сколько она. Била так, что
земля содрогалась.
– Я скучаю по своей, – грустно
ответил тот.
– Я тоже, – произнес я. – И ведь даже
не успел попрощаться…
***
Через пятнадцать минут наша компания
пополнилась Гласом. Пусть и изрядно потрепанным.
В отличие от Мозеса Диедарнис не стал
помещать Эстира в запертую клетку, а обошелся с ним на порядок
суровее. Мы нашли бедолагу привязанным вниз головой к лопасти
турбины, что словно водяная мельница медленно вращалась, наполовину
погруженная в огромный резервуар. Раз за разом она окунала шамана в
мутную слизь, после чего тот снова показывался с другой стороны.
Тряс головой в попытке избавиться от кляпа и будто бы кашлял носом,
одновременно сморкаясь и пытаясь вдохнуть.