— Если кто-то не накосячит… — боялся ли я? Не особо. В худшем
случае, на ближайшие тысячи перерождений мне светит быть
исключительно червяком или чем-то похожим. Закинет в Инферно? Так
после того, как я помог открыть провал посреди столицы, меня там
примут как родного! Лучше мне, конечно, от этого не станет, но всё
же, всё же.
— Ах ты! Ископаемое! Всё, вали в центр! Лучше уже не будет, а
время дорого, — тут не поспоришь. Если бы не очень специфический
барьер, то нас уже ничто бы не спасло. Ну, последствия от нашей
шалости в столице тоже выиграли время. Но вот ещё пара дней
заминки…
— Как скажешь, — идти пришлось долго. Зал, выдолбленный внутри
горы, раскинулся на сотни метров в разные стороны. Подобные
расстояния кажутся смешными, пока не познаешь немощность во всей
красе. Раньше, в бою, я весь зал десяток раз пересечь мог бы за
секунды, даже не напрягаясь, эх. Так, кряхтя, пыхтя, делая частые
остановки, я смог добраться до нужного места. В глазах всё плыло,
даже хуже, чем до этого. Похоже, ясно видеть мир тут больше не
получится. Мулат не помогал, позволив сохранить остатки
гордости.
—Ну что, Годрик Победоносный, готов отправляться в последний
путь? — ехидство Элиаса перешагнуло все мыслимые пределы, как и
волнение.
— Не томи. И забудь уже это бессмысленное прозвище. Сам знаешь,
как меня теперь называют, — безжизненный голос стал, вопреки всему,
ещё суше. Похоже, времени даже меньше, чем мы предполагали.
Названный брат тоже заметил перемену, растеряв всё веселье.
— Ты прав. Но расслабился рано. Возьми себя в руки. Остался
последний рывок, и мы оставим этих божков с носом. Представь, что
они устроят, когда поймут, как их провели! – да, друг предвкушал.
Лично ему никто ничего плохого не сделал, на самом деле. Однако
только из-за моего покровительства. Дорасти до «архимага» для мага
душ… Невозможно. Скрытно – тоже. Но мы справились. И теперь, когда
о нём стало известно, спокойной жизни ему не видать. Победить?
Нереально. Ради устранения столь опасного конкурента объединятся
даже непримиримые враги среди Богов. Это не учитывая личной
ненависти на почве моих страданий. Элиас, несмотря на буйный норов,
всегда старался быть справедливым. Тяжёлое детство научило ценить
тех, кто протягивал руку помощи. Также, как мстить обидчикам.
Воспоминания проносились молниеносно. Мысли не хотели подчиняться,
путая сознание. Я так устал бороться… — Рик! — злой оклик, как
сквозь толщу воды, заставил опомнится, напрячь остатки воли. Ещё
немного, совсем чуть-чуть!