Все эти вопросы юный Поттер не озвучивал, но в голове они у
мальчика крутились. И ответ на них был однозначен – всем было
плевать. У родственников Джеймса имелась своя устоявшаяся, уютная
жизнь, рушить которую принятием в семью Гарри никто не собирался. А
друзья… Что о них говорить, если даже родня просто забыла о
существовании мальчика?
От того Гарри и не доверял своим «друзьям». Ни Рональд, ни
Гермиона, ни всё семейство Уизли, несмотря на внешнюю дружелюбность
последнего Поттера, у него не вызывали никаких чувств, кроме опаски
и гадливости. Первый – завистливый дурак, не ценящий наличие у него
живой семьи, а вторая – самоуверенная и самовлюбленная. Таких людей
Гарри видел ещё в обычной школе и вполне себе представлял что будет
на старших курсах. А уж умение обоих «друзей» сливать личные тайны
Поттера его откровенно бесило. Собственно, оно и стало одной из
многих причин, по которым мальчик не желал давать им о себе всю
информацию и сообщать о самостоятельных тренировках и поисках
знаний за пределами нынешнего учебного курса.
Не меньше вопросов у Поттера имелось и к Хагриду с Дамблдором.
За те несколько встреч с лесником, что имели место, Гарри смог
понять несколько вещей. По каким-то причинам директор вмешался в
его судьбу и отправил жить не в семью магов, а к Вернону и Петунии.
Вполне возможно, что родственники по отцовской линии отказались от
него, но… Это ещё не известно был ли отказ добровольным или на их
решение кто-то повлиял. Кроме того, ключ от сейфа годами находился
в руках не ответственных чиновников, а Дамблдора, коему и вернулся
после визита в банк… По сути, Гарри, имея в виде наследства
небольшое такое состояние, десять лет жил не самым выдающимся
образом. Нет, Вернон и Петуния не морили его голодом, не били… Но и
новой одежды мальчик ни разу до появления Хагрида не имел. Да и сам
факт проживания в чулане под лестницей, когда в доме имелась
свободная спальня…
Домашнюю же работу, которой его нагружали, Гарри чем-то особым
не считал и даже, в какой-то мере, был благодарен Петунии за неё.
Можно сказать, что именно эти годы труда позволили ему вырасти
более-менее самостоятельным и неплохо приспособленным к жизни, а не
полнейшей бестолочью, каковым стал Дадли, не способный даже
стиральную машинку включить.