. Всецело отдаваясь музыке и коллекционированию произведений искусства, часть из которых отсылалась князю Г. А. Потемкину, Скавронский тем не менее укрепил и дипломатические связи. Так, при нем в дальнее путешествие для ратификации «Трактата дружбы, мореплавания и торговли» отправился маркиз Галло. В последние годы жизни Скавронский был болен, что мешало его семейству вести открытый образ жизни[285].
Во время наполеоновских войн историк Д. П. Татищев был «отправлен посланником к Неаполитанскому двору и подписал союзный договор; оттуда отозван в 1808 году»[286]. Татищев стал свидетелем борьбы Великобритании и Франции за Неаполь, в чем принимала участие и Россия.
После окончания войн южная Италия, особый менталитет ее жителей, мягкий курортный климат, теплое море стали притягивать наших соотечественников своей «непохожестью» на российскую действительность: сюда ехали, несмотря «на ужасно дорогую жизнь» («Il carovita e terribile!» – В. О.) и сложную политическую обстановку. То, что в Неаполе жизнь была дороже, чем в Риме и Флоренции, во многом объяснялось высоким уровнем жизни Неаполя при Бурбонах. Корреспонденция русских аристократов насыщена самыми восторженными эпитетами по отношению к «самому населенному городу Европы», сравнимому по элегантности только с Парижем, его «домам без крыш», «шумом» без радости для иностранцев. Шумливость и преступные повадки простых людей Неаполя отпугивали аристократов, проживавших, «вращаясь между англичанами и lazzaroni napoletani»[287].
С осени 1819 г. ситуация в Неаполе вновь накалилась и, по причине неспокойной политической обстановки и дороговизны жизни, президент Академии Художеств А. Н. Оленин после посещения Неаполя в 1819 г. предпочел, чтобы питомцы Академии останавливались «на постоянное место жительства» в Риме. Место посланника в Неаполе занимал тогда граф Г. Э. Штакельберг[288], имевший «стычки» со своим секретарем, выдающимся поэтом К. Н. Батюшковым, из-за своего тяжелого характера (рядовых дипломатов в посольствах и миссиях «можно было пересчитать по пальцам – почти везде их, как и в Риме, было двое: первый и второй секретари»[289].)
Но, в целом, жизнь в Неаполе, по сравнению с остальной Италией, оставалась более «веселой». По этим причинам состав российской «колонии» продолжал формироваться, в основном, по курортно-развлекательному принципу: здесь лечились как от легочных заболеваний, так и от «ипохондрии» (летом купаясь, зимой посещая старейший оперный театр в мире Сан-Карло). На побережье Неаполитанского залива имели дачи канцлер А. М. Горчаков, большие друзья Н. В. Гоголя, упоминавшиеся выше – Репнины-Волконские, на вилле которых в Кастелламаре ди Стабия отдыхал и сам писатель. Многие выдающиеся представители политики и культуры России здесь искали последнюю надежду на излечение, но, увы, не всегда находили. Здесь скончались поэт Е. А. Баратынский, дипломат П. П. Убри, князь А. И. Чернышев (один из организаторов партизанского движения в 1812 году), художник С. Ф. Щедрин и другие.