– А что, всех своих он знает в лицо? – спросил я.
– Ну, городок у нас не сказать, что прям огромный, пять сотен
тыщ населения по переписи, сами понимаете, что в определенных
кругах лица одни и те же практически. У нас не Москва, у нас не
принято с места на место прыгать, если уж поставили тебя директором
обувного, то будь добр, отработай как положено, до самого
заслуженного отдыха на вверенном тебе месте.
– Это хорошо, что текучки нет, – хмыкнул я. – Честные у вас
руководители… Или это ОБХСС плохо работает…
– Конечно, честные, – закивал Монашкин, ничуть не обидевшись на
мою колкость, – а начальника ОБХСС местного здесь тоже встретите. И
прокурор здесь, но о делах потом. Проходите…
Миновав холл с гардеробной, мы вошли в просторный зал. Высокий
потолок подпирали колонны, отделанные модной когда-то мозаикой.
Столы накрыты белоснежными скатертями, вокруг них снует двойная
смена официантов довольно солидного и опытного возраста. Белые
рубашки, черные брюки и черные бабочки. Вкупе с безупречными
стрижками выглядели они несколько аристократично.
Зал освещался мягким светом настенных бра в хрустальных колпаках
и двумя массивными люстрами, больше напоминавшими средневековые и
немного выбивавшимися из советского антуража фикусов у стен и панно
из цветных стекляшек в виде звезд, факелов и прочей партийной
атрибутики.
Зал неполный – судя по всему, сильные города сего держались
тесной компашкой, чужаков к себе не допускали, и когда мы вошли,
присутствующие с нескрываемым любопытством на нас уставились.
Монашкин хотел было нас во всеуслышание представить, но Горохов
его вовремя тормознул, шепнул, что он не привык к громким
заявлениям насчет своей персоны, и хотел бы просочиться
скромно.
Правильно, пусть гости не напрягаются, так легче наладить
контакт с ними будет. За хмельным разговором уже потом можно
прикинуться, например, работником райкома или технологом
ликёро-водочного завода. Интересно, есть в Литейске таковой?
Я выискивал глазами Светлицкого – запомнил его по фото на
форзаце книг. Но не находил его среди многочисленных посетителей,
вальяжно развалившихся за столами. В основной массе это были
лысеющими дядечки в разнокалиберных (клетчатых и однотонных, цвета
прелой соломы) пиджаках, дородные дамы в пестрящих узорами платьях
с юбками до пола. У кого была талия (а таких в зале, к моему
сожалению, оказалось крайне немного), те перетягивали платья
широкими модными поясами из кожи советского снусмумрика или просто
из ткани.