– Только у меня к вам просьба… – Светлицкий взял меня под
локоток и прищурился, смотря прямо в глаза. От такого взгляда было
не очень приятно, но я глаз не отвел. – Не пудрите мозги моей
дочери, хорошо?
– Не собирался, – холодно ответил я.
– Я же вижу, как моя девочка на вас смотрит.
– А что в этом плохого? – будто не понимая, спросил я.
– У вас стрелки на брюках безупречные, – кивнул вниз Светлицкий,
– рубашка выглажена до блеска.
– И?
– Вы или женаты, или приехали сюда со своей пассией… Обычно
командировочные не утруждают себя такой безупречной глажкой.
– Я здесь с коллегами, – прищурился я. – И люблю
аккуратность.
Наш разговор прервал Монашкин. Вклинился в тесный круг, положив
своих худые руки нам плечи:
– Товарищи! Ну что же вы стоите? Пойдемте уже за стол! Выпьем,
там и поговорим. Кстати? А где Анжела Павловна? Вы не видели? Наша
юбиляр куда-то пропала…
– Убили! – вдруг истерично завопила какая-то женщина в конце
зала. – Именинницу убили!