– Отойди от него! – шиплю яростно, отчаянно стараясь его придушить. Другой ладонью вслепую закрываю глаза, нос.
– Свихнулась, дура конченая?
Затянутое грозовыми тучами небо снова заходится раскатами. Ребята вокруг пищат, потому что внезапно начинается самый, что ни на есть настоящий ливень.
Парень предпринимает очередную попытку стряхнуть меня со своей спины, и в какой-то момент что-то идёт не так. Беркутов то ли заплетается в собственных ногах, то ли, ввиду отсутствия зрения,теряет ориентацию в пространстве. Как итог, мы оба с глухим шлепком падаем на мокрую, искусственно высаженную траву.
– Ай...
Рухнуть вот так оказалось не очень неприятно. Даже с учётом того, что мне повезло гораздо больше, ведь тело парня однозначно смягчило удар.
– Одурела, Лисицына? – недовольно возмущается он, перекатываясь на спину. – Какого ты влезла, придурочная?
– Посмотри, посмотри, что ты наделал! – слышу, как натужно кашляет Князев чуть в стороне. – Скотина! Какая ты скотина, Беркутов!
Во мне столько злости, что я сама не замечаю, как снова начинаю драться с ним. Ощущаю мощный прилив невесть откуда взявшейся энергии. Дурной. Бесконтрольной совершенно. Потому что достал! Потому что ненавижу! Так сильно, что готова взять грех на душу!
Ослеплённая лютой яростью, начинаю бить его: в каменную грудь, плечи, живот, и ещё больше раздражаюсь, глядя на то, что этот придурок ни черта не делает. Не пытается ударить в ответ, просто лежит и позволяет себя лупить. Какое-то время смотрит и всё. Наблюдает точно хищник, готовый откусить жертве голову, но только после того, как у неё кончатся силы на последнее сопротивление.
И это заставляет меня остановиться. Даже не знаю, почему его поведение так пугает. Наверное, потому что я отлично понимаю, кто именно передо мной. Хочу встать, внезапно осознавая в какой странной, неловкой и неуместной позе нахожусь. Сижу на нём.
Дёргаюсь, приподнимая туловище, но он хватает меня за голую лодыжку, резко опрокидывает, и уже через секунду я лежу, растянувшись на мокрой и неприятной на ощупь траве. А этот идиот нависает сверху, придавливая своим крепким телом к земле.
Мне аж дурно становится. Я под ним, и это... мне не нравится категорически. Совсем не нравится.
– Ты, Лисицына, слишком много себе позволяешь, – тихо, сквозь зубы, цедит он.