Наступило молчание. Лично сам Логинов
считал, что он свое дело уже сделал и может смело уходить домой.
Благо у него был отпуск по лечению, и он отдыхал хотя бы после
учебного дня. И вообще он раненый и на излечении. А там фронт и
заждавшаяся разведрота. Как они живут и воют, товарищи подчиненные
разведчики?
Но Сергей также чувствовал, что этот
щеголеватый начальник райотдела НКВД уже имеет на него кое-какие
виды иему так просто отсюда не уйти – будут уговаривать, улещать и
даже, может, угрожать. Хотя, ему-то еще что пугать. Как бы ему
убедительнее отказаться от работы в НКВД?
Ничего не придумав умного и
убедительного, он, оттягивая неприятный момент объяснения с
Кругликовым, сказал, глядя на блестящие лаковые сапоги, какие и на
фронте не у каждого комполка увидишь, только у генерала:
- А зимой вы в этой местности их
обязательно на валенки меняйте. В сапогах ноги точно будут
мерзнуть. И даже замерзнуть могут. Тут крещенские морозы запросто
бывают до - 40.
Логинов явно злорадствовал и это,
несмотря на стремление Сергея сохранять нейтральный тон, выдавалось
в его словах.
Но Кругликов оставался спокоен, даже
безмятежен на злую шутку фронтовика. Он только лишь как-то
стеснительно пояснил:
- Ничего, я не буду мерзнуть, ведь
протезы не чувствительны к любому холоду.
- Какие протезы, - не понял Логинов,
- а ноги?
Опустил взгляд на генеральские
сапоги. Эй, там же должны быть ноги!
Он так старательно лелеял свою
неприязнь к начальнику райотдела НКВД, крепкому здоровому мужчине,
спрятавшегося от жесткой войны за женскими юбками, что даже не
понял, что перед ним всего лишь обычный инвалид, который уже честно
выполнил свой мужской долг, как любой советский патриот. Кругликов
ему помог.
- У меня нет ног, - ласково, как
слабоумному пациенту инвалидного дома, пояснил начальник
райотдела.
- Кондратий Васильевич воевал на
фронте и был тяжело ранен, - вмешалась в разговор Маша Камаева, - к
нам он приехал из местного госпиталя, где ему отрезали обе ноги до
колена.
- Да? - не поверил Логинов. То есть
не то, чтобы он заподозрил девушку во вранье, но как-то не
трансформировалась у него картинка румяного, здорового мужчины в
калеку без обоих ног. Потом он вспомнил давний рассказ мамы о
безного инвалида с таким же положением. А не Кругликов ли это
был?