– Куда же ты, – насмехался Федор, бросив быстрый взгляд вокруг,
– мы еще не договорили. Или у вас все такие трусы?
Военачальник сапотеков не знал, что говорит ему чужеземец, но
нетрудно было понять, что над ним насмехаются. Развивая успех,
Федор прыгнул вперед и последним ударом раскроил щит пополам.
Сапотек отшатнулся, запнулся о камень и упал, выронив боевой топор.
Чайка же, не теряя времени, бросился на него коршуном и точным
ударом сбил с его головы шлем, а затем приставил свой клинок с его
горлу, – обезоруженный сапотек замер. На кончике фалькаты
показалась капля крови, но Федор почему-то медлил. Он пристально
посмотрел в лицо побежденного сапотека, поймав его затравленный
взгляд, и почему-то решил оставить ему жизнь. Какое-то предчувствие
шевельнулось у него в душе.
И Федор, уже готовый умертвить этого помпезного индейца,
неожиданно шагнул назад, опустив клинок.
– Извини, брат, – пробормотал он, – с ягуаром мы
погорячились.
Увидевший это Ларин едва не издал вопль отчаяния. Его взгляд
откровенно говорил, что друг сошел с ума, оставив жизнь своему
поединщику. Однако то, что последовало за этим поступком, самого
Федора почему-то не удивило. Едва сглотнув слюну, вождь сапотеков
бросил гневный взгляд на Чайку, а потом издал какой-то гортанный
крик, и драка мгновенно прекратилась. Все индейские воины отступили
назад, образовав кольцо вокруг оставшихся в живых карфагенян, среди
которых были Федор, Леха, Цорбал и еще несколько бойцов.
– Ты что творишь, командир? – не удержался от вопроса Леха,
шагнув к нему, – думаешь, он тебя простил бы?
Но, его вопрос остался без ответа. Ларин напряженно ждал, буравя
взглядом военачальника сапотеков. Поверженный индеец, между тем,
встал, подняв свой боевой топор и, обернувшись, что-то коротко
приказал своим людям. В глубине индейских порядков начались
передвижения, не ускользнувшие от Ларина.
– Ну, все, сейчас просто копьями закидают, – решил Леха, не
спуская глаз с размалеванных воинов, – зря ты его отпустил,
брат.
И, словно в подтверждение его слов из глубины тотчас вылетело
что-то бесформенное. Не успел Федор и глазом моргнуть, как его друг
уже валялся на земле, опутанный по рукам и ногам какими-то
веревкам. Затем такое же лассо стегануло его самого, мгновенно
спеленав. Рухнув на камни, и больно приложившись о них головой,
Чайка ускользающим сознанием поймал себя на мысли, что теперь их не
убьют. Во всяком случае, не сразу. А это уже шанс.