Я теперь знаю, что драться тут больно, словно в реальном мире, и
места удара не перестают болеть до конца драки. Зато урона
наносится всего единичка на удар, и это хорошо, иначе бы орк меня
пришиб бы первым же ударом, всё же разница в уровне...
И вот, в жаркой дружеской беседе, пришли мы к решению о принятии
эльфийского предложения о перемирии. И условием выдвинули перемирие
на двадцать пять лет, с контрибуцией в размере пятисот тысяч
эргонов в месяц с каждого их района. В смысле, от этих условий, мы
будем торговаться с эльфами. Но точно не менее двух лет перемирия,
и не менее ста тысяч эргонов в месяц, всё так же, с каждого
района.
Слушая обсуждение суммы, я тихонько охеревал, мне пришлось
потратить десятки миллионов эргонов за пару месяцев войны... В
смысле, что только я столько потратил, без учёта трат наших вояк и
самой империи. А они тут обсуждают о каких-то жалких пяти
миллионах. И даже готовы снизить сумму до одного! Но все мои
попытки увеличить эту сумму встретили непонимание со стороны
совета. Радует хотя бы то, что вообще согласились на эти
контрибуции, и согласились пустить их на увеличение военного
бюджета, специально для подготовки к следующей войне.
После этого, в зал попросили представителя стороны,
представляющей эльфов. Ему предъявили наши стартовые условия, для
передачи эльфам, с целью выработки встречных предложений для
дальнейших переговоров. А также, выразили согласие с
посредничеством Империи Вечного Лотоса по организации переговорного
процесса.
Фух, со всеми этими делами, я скоро сам заговорю как те
дипломаты в новостях...
А дальше вызвали представителя Анатолу, для зачитывания
официального обращения к Совету Империи.
В зал вошёл высокий, седой, но крепкий старик. Его морщинистое
лицо гладко выбрито, что открыло вид на шрам через всю правую щёку.
Три полосы, словно от когтей, шли от подборка по щеке, и до самого
уха. Глаза глубоко посажены, придавая усталый вид, но взгляд прямой
и бодрый, на губах гуляет лёгкая ухмылка, а прямая и горделивая
осанка, вкупе с энергичной и лёгкой походкой невольно вызывает
восхищение этим стариком. И глядя на него появляются ассоциации с
повидавшим жизнь наставником, что вот-вот сделает что-то такое,
чтобы преподать очередной урок нерадивому ученику. Одет этот старик
оказался в парадные обноски – по-другому не скажешь. Штаны и рубаха
обычные, тёмно-синий низ и грязно серый верх. А вот поверх рубахи,
одета кираса самого что не на есть убитого вида. Вся мятая, местами
проржавевшая, где-то проплавлена, и через всю грудину три рваных
полосы, глядя на которые понимаешь - они продолжение его
шрамов.