Дверь подсобки медленно приоткрылась и в проеме показалось
испуганное лицо молодой девушки.
Опасливо озираясь по сторонам, она выскользнула из подсобки.
Меня, присевшего отдохнуть, из-за приоткрытой двери она не
заметила и хотела быстренько слинять. Но, достигнув середины кухни,
увидела у выхода труп той игольчатой твари. Громко вскрикнув, она
развернулась и наткнулась взглядом на второй труп. Человеческий.
Разорванный и поеденный. Все той же тварью. Я же как раз застал ее
за трапезой.
Девица истошно завопила и бросилась мимо меня обратно.
Она уже почти опять скрылась в подсобке, как вдруг остановилась.
Посмотрела на меня. Спросила робко:
– Барин?
Сперва возле моего лица появились ее коленки. Слегка прикрытые
то ли длинной юбкой, то ли коротким платьем. Затем - я увидел
пышную грудь, туго обтянутую тканью сарафана. Да, как оказалось,
она была не в платье, а в сарафане.
Девушка присела на корточки возле меня. Светлые волосы
растрепаны, в заплаканных глазах тревога.
– Люба? – память прошлого Игоря подсказала мне имя девушки.
Она была, кажется, какой-то там племянницей моего дядьки. Нет,
не брата отца, то есть приемного отца, а слуги моей матери. Ну, той
настоящей матери, которая мать прошлого Игоря. А-а-а!!! У меня
сейчас голова лопнет!
Короче, Игорь был с ней знаком, а ее отец Григорий Алексеевич,
после смерти матери присматривал за мной, с малых лет. Был кем-то
вроде няньки, только усатого. Короче - дядька.
Демоны меня раздери, как же хорошо, что вся информация
постепенно достается из моей памяти, а не одной сплошной кучей
курсирует постоянно в моей сознании. Я бы, наверное, с ума сошел,
постоянно носить эти важные и не очень мелочи в голове.
– Барин! Вы живой! Радость-то какая! – вскрикнула Люба, услышав,
что я произнес ее имя.
Он прильнула ко мне своей упругой грудью и принялась целовать,
размазывая свои соленые слезы по моим щекам.
– Так, Люба, давай без этих вот соплей, – я поднялся на ноги и
попытался отлепить от себя прижавшуюся ко мне служанку.
Но, она была на этот счет другого мнения, и отцепляться никак не
хотела. То ли была так сильно рада меня видеть, то ли была просто
напугана.
– Ы-ы-ы – мычала она что-то уткнувшись мне в плечо.
– Любаша, ты лучше расскажи, что тут произошло? И где Григорий
Алексеевич?
Вместе со своевременными воспоминаниями от прошлого владельца
моего тела, мне, каким-то непостижимым образом предавались и те
эмоции и чувства, которые он испытывал к тем или иным людям в его
жизни.