Удушливый запах пота, я чую даже
отсюда. Представляю каково девчонкам вблизи этого жирного
ублюдка.
Боров хватается своими жирными
руками за спинки железных стульев, к которым привязаны сестренки, и
волочит их за собой.
Скр-р-р-рж-жж! Скр-р-р-рж-жж!
От мерзкого скрежета металлических
ножек по кафельному полу, сводит зубы. Кажется из ушей вот-вот
пойдет кровь, если их не заткнуть, чтобы не слышать этот мерзкий
звук. С*ка!
Хватаюсь обеими руками за длинную
рукоять пронзившего меня мясницкого ножа. Пытаюсь выдернуть.
Бестолку. Зазубренное лезвие вошло
так глубоко в стену, что остатков моих сил, не хватает, чтобы
выдернуть его оттуда. И пока мое тело болтается на этом тесаке, дар
Хамелеона не начнет работать.
Сил остается все меньше. Они
стремительно покидают меня. Тратятся на поддержку меня в сознании,
чтобы не отрубиться от болевого шока.
Скр-р-р-рж-жж! Скр-р-р-рж-жж!
– А-а-а! – истошно вопит Милана.
Не обращая внимания на ее крики,
жирный тюремщик продолжает тащить своих жертв к выходу.
Сжимаю крепче рукоять пронзившего
меня тесака, упираюсь ногами в стену и из последних сил стараюсь
вырваться из этой ловушки, в которую я так глупо попал.
Нет. Тесак намертво засел в стене и
у меня не получается выдернуть его, даже помогая себе ногами.
Вместо этого, я наоборот, притягиваю свое пронзенное тело ближе к
рукояти.
Отлично. Вот оно решение. Если я не
могу выдернуть нож этого жирного мясника из себя, значит я сдерну
себя с этого ножа.
Стиснув зубы, я снова отталкиваюсь
ногами от стены, проталкивая себя вдоль широкого ржавого лезвия.
Бл*ть, как же это больно! Но, ничего. Когда я освобожусь, рана тут
же затянется. Нужно только…
Еще рывок. Боль адская. Я уже почти
достиг рукояти. Как же хорошо, что этот жирный ублюдок орудует
огромным ножом для разделки мясных туш, а не мечом. Хорошо, потому,
что у этого тесака нет гарды. Иначе бы я навечно застрял здесь.
Упор ногами в стену. Толчок. Я рычу
так громко, что Милана замолкает, уставившись расширенными от
удивления и ужаса глазами на то, как я корчусь, пытаясь слезть с
этого огромного ржавого тесака.
Кровь льет ручьем из моей пробитой
груди. Внизу, подо мной, уже образовалась приличных размеров лужа.
А я с безумным взглядом и необъяснимым упорством, вместо того,
чтобы давно сдохнуть, продолжаю методично стаскивать себя с этого
клятого ржавого тесака.