Он, конечно, моего намека не понял.
Его Сиятельство сунул руку во внутренний карман пиджака и достал
оттуда мобилет. Активировав экран, стал судорожно набирать чей-то
номер.
Бл*ть, все время про них забываю!. Я
вырвал у Его Сиятельства мобилет из рук и пригрозил кулаком, когда
он потянулся вернуть его обратно. Крапивин состроил такое
возмущенное лицо, что я уже всерьез намеревался дать поучительную
зуботычину, но тут в динамике мобилета послышался шорох. Я поднес
трубку к уху.
– Да. Кто это? – спросил незнакомый
голос из мобилета.
– Хамелеонов – ответил я на полном
автомате.
– Ту-ту-ту – на том конце положили
трубку.
Я непонимающе уставился на экран
мобилета. Вот и поговорили.
– Молодые люди…
Носатый нотариус достал из
небольшого кармашка на своей полосатой жилетке часы на цепочке,
щелкнул крышкой и демонстративно посмотрел на циферблат. Захлопнул
обратно и спрятал часы в карман
– … вы потратили семь минут моего
времени, но так и не удосужились объяснить, какое именно дело
привело вас ко мне.
– Простите, мы … – попытался
вставить я хоть слово.
– Поймите, я буду только рад, если
каждый пришедший сюда клиент будет просто стоять в дверях, а мне
будет капать моя копеечка. А, я повторюсь, у меня поминутная
тарификация. Но…
Он вздохнул, поправляя темно-синие
нарукавники, натянутые на руки, поверх светло серой рубашки.
– Но, увы. Тогда клиенты очень скоро
начнут жаловаться и по городу поползут слухи, что Абрам Моисеевич
Гольдман кушает свой хлеб зря. А это ведь совсем не так. Я вот уже
десять минут пытаюсь выяснить, зачем вы ко мне пришли?
– Как десять? – тут уже Его
Сиятельство не выдержал.
– Так что вы хотели? – снова уточнил
Абрам Моисеевич. – Если ничего, то с вас тысяча рублей. Оплатите в
кассу и…
– Тысяча?! – Крапивин аж задохнулся
от возмущения.
– Абрам Моисеевич, я бы хотел
оформить войну родов. Ну, или как это называется? – я перехватил
инициативу. – А для этого хочу вызвать этого невоспитанного хама, –
кивок на Крапивина. – на дуэль.
– Что вы говорите, война родов? – у
Гольдмана алчно загорелись глаза, он облизнул пересохшие от
волнения губы. – Ну, так с этого и следовало начинать!
Присаживайтесь, прошу!
Он выскочил из-за стола, подбежал к
нам, стал любезно просить нас присесть в кресла для
посетителей.
Росту, Абрам Моисеевич оказался
небольшого. Такой, знаете, пухленький коротыш. Он едва доставал мне
до груди. Поэтому, когда я занял предложенное мне кресло, наши
взгляды оказались примерно на одном уровне.