Что там началось! Крики. Мат. Беспорядочная стрельба. Пулемётчик
отрывался по полной, поливая свинцом каменную кладку, — кладка
отвечала агрессией на агрессию. В итоге незадачливый воин повалился
навзничь, зажимая пятернёй окровавленный живот. Тоже мне, Тайная
канцелярия, по объявлению оперов набрали, что ли?
— Княжна Нагая! Выходите с поднятыми руками! У вас нет шансов!
Вы окружены! — прогремел зычный бас, отдаваясь эхом от низких
сводчатых потолков.
Боже! Я окружена! Обложили со всех сторон, волки позорные! Что
же мне делать?! Я ведь так молода! Не хочу умирать!
Уняв смех, рвавшийся из груди, манерно щёлкнула пальцами. Ну а
что? Чтобы сделать какую-нибудь пакость, нужно произнести
«эни-бени-раба» и мысленно щёлкнуть хвостом. Хвоста-то у меня нет —
чем могу, тем и щёлкаю.
До противника — двадцать метров, для массового проклятия не
расстояние. Концентрированная бубонная чума струпьями опустилась на
головы людей в чёрном. Я встала во весь рост, не таясь, и
расслабленно подошла к агонизирующим бойцам элитного подразделения.
Какой неприглядный конец.
Ничего личного, господа. Я защищаюсь — вы умираете, таков рок.
Не обессудьте, но ваши души — мой законный трофей. Я в своём
праве!
Подобрав саквояж, двинула в чернильную мглу. Осталось двенадцать
часов. До чего? Знать бы самой!
— Александр Михалыч. Голубчик. Поведайте мне, будьте так
любезны. Как так вышло, что юная княжна обвела вокруг пальца целого
полковника? Да не просто оставила с носом, а ликвидировала взвод
опытных оперативников тайного сыска. Я в толк не возьму… Как?!
Объяснитесь, дорогой мой. Только очень хорошо постарайтесь, иначе я
решу, что вы засиделись на своём посту. Надеюсь вам не нужно
напоминать, чем чреваты подобные выводы?
Статный моложавый мужчина говорил невозмутимо, без тени эмоций
на холёном лице, его собеседник побледнел, пальцы дрогнули, а на
высоком лбу выступила испарина. Вкрадчивый голос министра Тайной
Канцелярии не предвещал ничего хорошего. Как минимум отставка — по
статье за несоответствие. Но старый полковник слишком долго варился
в организации, о которой мещане боялись говорить даже на
собственных кухнях. Через его руки прошли десятки дел под грифом
«секретно», и именно его подпись стояла на злополучном бланке, в
личной карточке княжны Ольги Фёдоровны Нагой.