— Почему? – выдохнула, почувствовав боль и жгучие
слёзы, что подступили к глазам. – Академия должна помогать
попаданцам, а не лишать их будущего. Зачем им блокировать мою
магию?
— Вот и мне хотелось бы это понять, — произнесла,
словно находилась мыслями не здесь. – Истинных встретила, это плюс,
но без своей силы ты погибнешь. Вернее, уже на грани. Если бы не
этот всплеск магии, что не находит выход, ты могла погибнуть во
время единения.
— И что теперь делать? Мне поэтому советовали
держаться от драконов вдали? – совсем приуныла, понимая, что выхода
нет, и посмотрела на реку. – Нам мало про них рассказывали, а мне
так откровенно говорили все преподаватели, что они меня
погубят.
— Не смей, — одёрнула Богиня, — уйти никогда не
поздно. Блок я сняла, вот только обуздать такую силу будет
непросто. Мужья тебе помогут, не отталкивай их.
Она наклонилась и сорвала колокольчик, сжала его в
руке, которая осветилась золотистым цветом.
— Вот, — она раскрыла ладонь, на которой лежал всё
тот же бутон, только превратившийся в аметистовую подвеску, на
тонкой золотой цепочке. – Надень и не снимай. Здесь, — она опять
обвела полянку, — место силы, тренироваться и медитировать приходи
только сюда. Достаточно сжать кулон в руке и напитать силой. Также
можно уйти обратно. Буду помогать, если потребуется, только позови.
Сейчас тебе пора, иначе твои истинные сойдут с ума, а нам не нужны
безумные драконы у власти. Время здесь течёт по-другому, кажется,
прошло полчаса, а там уже несколько дней.
— Но как же я буду приходить? – совсем запуталась,
надевая кулон. – Если время течёт по-разному?
— С кулоном всё будет наоборот. Там час, тут два,
чтобы не спешила, и лучше уходи во сне, так мы выиграем больше
времени.
Толкнула меня в грудь, пересекая мой новый вопрос.
Падая в темноту, зажмурилась, опасаясь боли, но ошиблась. Тело
словно онемело, а руки и ноги не двигались. Вращала глазами, не в
силах подняться. Спальня во дворце была погружена в
полумрак.
Оба мужа спали, скрючившись в креслах, которых тут
не должно быть. Растрёпанные, с темными кругами под глазами и
скорбными складками, что не хотели разглаживаться даже во сне,
словно их что-то терзало, не давая душевного
спокойствия.
Будить не хотелось, но пересохшее горло требовало
воды. Попыталась позвать, но смогла лишь проскрипеть что-то
невнятное. Этого хватило, чтобы Антоний дернулся во сне и открыл
глаза. Посмотрел на кровать и с беспокойством обвёл взглядом,
изменений в положении не нашёл и прикрыл красные от усталости
глаза. Потом распахнул снова и посмотрел на меня, словно не верил.
Тронул рукой брата и встал. Не успела сделать вдох, как он уже
стоял рядом с кроватью.