Как раз у основания витража.
Как ни странно, но мне полегчало настолько, что даже
головокружение прошло. Боль в груди подутихла, но ощущение
выкачивания из меня жизненных сил не пропало полностью.
Опираясь на древнее окно, поднялся на ноги.
Взгляд зацепился за залитое лунным светом пространство за
окном.
Пусть стекла и мутноваты, но открывшийся мне «пейзаж» сложно
было переоценить.
Монументальные, и, надо быть честным, заставляющие глаз
зацепиться за их холодную, мертвую красоту постройки. Средневековый
стиль, серо-зеленый камень, в лучах бледного бело-зеленого свечения
луны создавал впечатление полного запустения, безжизненности
огромного города.
Башни, постройки, мостики, мостовые… Все это было пустынным,
заброшенным, но находящемся в прекрасном состоянии. Как будто
жители этого города просто взяли и ушли разом по своим делам.
Ни единого огонька света в окнах, ни одного блистающего цветом
зеленого дворика или хотя бы деревца, кустарника… Нет, я видел
насаждения, даже кроны у деревьев ухоженные. Но они настолько
сливались с общим пейзажем, что тоска нападала.
Все мертвецки бледное, безжизненное… Как будто из этого места
высосали все цвета, всю жизнь, оставив лишь скорлупу. Прочную на
вид, но тронь ее – и все развалится, оставив после себя лишь
горстку пепла.
Кое-как из общей гаммы увядающей болотной ряски выделялась
черепица башен своим бледно-коричневым цветом, но даже это не могло
в полной мере сгладить ужасающее впечатление от увиденного.
Мертвый город.
Но не разрушенный войной – я не видел ни следов обрушения, ни
мертвых тел, ни даже пробитых ворот или стен. Здесь вообще ничего
не происходило. Ни сражений, ни пожаров, ни штурма стен.
Город просто покинут.
Заброшен, причем очень давно.
Сквозь арочные мосты можно было увидеть вершины ближайших скал,
но и они были лишь кусками камня. Ни единого движения не
угадывалось на всей площади, сколько не напрягай глаза.
Никаких флагов на шпилях, никаких гербов или чего-то подобного
на стенах или домах.
Даже вывесок на лавках нет.
Про указатели улиц вообще даже не упоминать – этого я не видел и
в Мунназе, а там жизнь била ключом.
- Надеюсь, я не в местном средневековом магическом Чернобыле, -
пробормотал я, отворачиваясь от наводящей уныние картину.
И сразу заметил ее.
Она стояла у ступеней витража, с невинной улыбкой на губах и
по-детски распахнутыми глазами.