Чан неспешно набирался, струйки горячей воды медленно текли в него с трех сторон, с четвертой лилась холодная вода. Эдуард достал с широкой каменной полки у окна небольшой хрустальный флакон – пену для ванны с драгоценным ароматом вильи, цветка, дарующего расслабление, вылил нужное количество жидкости в воду, удовлетворенный, залез в чан, оперся об одну из стенок. Сибарит, он любил наслаждение и умел ценить красоту и удобства во всех их проявлениях.
Скоро, совсем скоро драконы станут не только главной, но и самой процветающей расой в этом мире. А у Эдуарда появятся мощная защита, гарантии безопасности и в дополнение к ним – красавица жена. Осталось лишь немного подождать. Да, жизнь была прекрасна. А станет еще лучше.
- Пап, ты сейчас так шутишь? Так не смешно, - Виктория Николаевна Беглова, Вика, как звали ее дома и среди друзей, симпатичная шатенка двадцати лет, нахмурившись, недовольно смотрела на отца из-под накрашенных черных ресниц.
Ей только что сообщили, что такие долгожданные каникулы в Западной Европе отменяются. Мало того, ей предстояло выйти замуж. Через два дня.
Тихая привычная гостиная, обставленная уютно и со вкусом, в которой они все так любили собираться, сейчас давила на Вику своими выкрашенными в салатовый цвет стенами. Мебель казалась недружелюбной, а ярко-голубые занавески – зловредными.
- Милая…
- Мам, ты знала? – повернулась на голос матери Вика. - Ты все это время знала, да?! Почему я, а не Светка?! Ей, между прочим, уже есть восемнадцать!
- Родная, - отец, Николай Сергеевич Беглов, мужчина видный, широкоплечий, высокий, с чертами лица аристократа, темными уложенными волосами и черными глазами, смотрел устало и немного снисходительно, - поверь, я хочу этого брака не больше твоего.
- Тогда в чем дело?!
- Ты – наш старший ребенок, родная. А брак договорной, можно сказать, династический.
- Династический? – переспросила Вика. – Пап, ты бизнесмен. Какая династия?
Родители странно переглянулись между собой.
- Надо было им все раньше рассказать, - покачал головой отец.
- И испортить им детство и юность? – спросила мать.
- Ма, па, вы о чем? – влезла Светка, до этого молча сидевшая в своем кресле. Ей, миловидной зеленоглазой блондинке, никакой брак не грозил. Пока, по крайней мере.
Отец вздохнул, поднялся из кресла, вышел на середину комнаты, что-то прошептал…