Богатырь вскочил и тут же снова бросился в атаку. На этот раз он рассвирепел по-настоящему. Он уже не пытался схватить противника руками, а просто ударил его кулаком в голову, намереваясь выбить из дерзкого юнца дух. Однако огромный кулак Хлопуши провалился в пустоту, а юноша вновь оказался у него за спиной.
Богатырь развернулся, взревел, как зверь, и снова понесся на юношу с кулаками, но ловкий юнец быстро шагнул в сторону и подставил здоровяку ногу. Хлопуша споткнулся об выставленную ногу и рухнул на помост животом, больно стукнувшись об деревянный настил подбородком.
Юнец же не отошел, как сделал это в прошлый раз, а прыгнул Хлопуше на хребет, схватил правую руку богатыря и заломил ее Хлопуше за спину. Хлопуша застонал, по его раскрасневшемуся лбу градом побежал пот.
Парень склонился над Хлопушей и тихо произнес:
– Сдавайся, – и надавил на заломленную руку чуть сильнее.
Богатырь поморщился от боли и, повернув голову, глянул на паренька налитым кровью глазом.
– Не позорь меня, отрок… – хрипло проговорил он. – Прошу… Я сделаю, как ты скажешь.
– Поклянись! – потребовал юноша.
– Клянусь Хорсом и Семарглом, – прохрипел Хлопуша.
– Хорошо.
И парень ослабил хватку. Хлопуша тут же вырвал руку и вскочил на ноги, а юноша опрокинулся на помост. Встать он не успел – Хлопуша нагнулся, сгреб его за пояс и шею и, резко выпрямившись, поднял над головой.
По залу прокатился рокот восторга.
– Прибей его, Хлопуша! – крикнул кто-то.
– Раздави клопа! – поддержал второй.
– Сломай его спину! – завопил третий.
Хлопуша несколько мгновений держал парня над головой, а потом со зверской усмешкой швырнул его на большую кучу опилок, которыми присыпали после сражений окровавленные доски.
Парень рухнул на кучу, попробовал встать, но силы покинули его, лицо снова ткнулось в опилки, и он затих.
Двое охоронцев подошли к юноше, схватили его за плечи и рывком подняли на ноги.
– Ну что, парень, против силы-то не попрешь, верно? – насмешливо спросил один.
А второй прибавил:
– Плеть ловка, но дуб не перешибет. Не на того ты дернулся, щенок.
Охоронец хотел дать парню подзатыльник, но Хлопуша перехватил его руку.
– А ну – не трожь! – взревел он. – Этот отрок отныне – мой друг! Он не побоялся выступить против меня, и честь и хвала ему за это!
– Честь и хвала отроку! – подхватили несколько голосов.