— Итак, нам обоим известно, что я — встревающая в дурацкие
ситуации девственница с женихом, который мне изменяет. Чем
занимаешься в своей жизни ты, Калеб? — решилась я у него спросить
спустя два квартала.
В машине было тепло, и мне быстро стало жарко, будучи в
полушубке, поэтому я скинула его со своих плеч. На улице вообще
была близкая к нулю, хоть и минусовая температура, так что я
нисколько не преувеличивала, когда говорила о том, что нет
необходимости в такой дополнительном приобретении. У меня с
иммунитетом в принципе с детства, сколько себя помню, всё было в
порядке, я бы в любом случае не замёрзла.
А на мой вопрос…
— Видимо, теперь подрабатываю дефлоратором для чужих невест.
— А в остальное, свободное от столь несомненно ценного вклада в
чужие жизни, время?
Тот бросил на меня косой взгляд и ответил далеко не сразу:
— Ликвидацией проблемных активов.
Хм…
— Видимо, ты в этом очень хорош, раз за это настолько
превосходно платят, — сделала вывод.
— Есть такое, — согласился он по-своему. — Расскажи о своём
женихе.
— Зачем тебе это? — удивилась ещё больше. — Если ты из-за меня,
то он не доставит проблем, потому что ты помог мне. Он не станет.
Оливер… — призадумалась, — он скорее промолчит, чтоб не разразился
скандал. Его отец — Барт Стоун, терпеть не может, когда его младший
сын косячит. А Оливер сегодня именно что накосячил. Нарушил данное
мне обещание. У нас с ним договорной брак. Наши семьи так
решили.
— Значит, Уильямс и Стоун. Занятно.
— Что в этом занятного? — напряглась.
На самом деле, если вы живёте в этом городе, то эти две фамилии
вам обязательно известны. Как и несколько других. В конце концов,
Нью-Йорк давно поделен на территории, которыми заправляют эти
семьи.
— Ничего. Просто слишком давно меня не было в этом городе, вот и
удивляюсь, как всё изменилось, — как мысли мои прочитал Калеб. —
Несколько лет назад вы чуть ли не враждовали между собой, а теперь
решили породниться.
— Мои братья погибли полгода назад. Я — единственная наследница,
и папа переживает за моё будущее, — сказала, как есть.
С Брайаном и Вилмаром мы были не очень близки, они оба были
старше меня и очень ревностно отнеслись к моему появлению, словно я
заняла предназначенное для них одних священное место в нашей семье,
и мы часто воевали друг с другом, еле уживаясь под одной крышей
родительского особняка, но каждый раз, когда я вспоминала о них,
моё сердце сжималось, всё-таки мы семья, а их смерть была слишком
жестокой.