— Я скучаю, Дем, ты уже давно ко мне не приезжал, а тем утром
выставил меня, даже не дал объясниться.
Монитор меркнет, потому что я выключаю его. Ну и зачем мне всё
это? В очередной раз убедиться, что он не изменился?
Я потерла виски пальцами. Закрыла крышку ноутбука и медленно
поднялась. В эту же секунду позвонили в дверь.
— Тамерлан? Давно не виделись. — улыбнулась я. Он серьёзен и
никак не отреагировал на мою шутку.
— Впустишь, Нют? — мнётся в дверях, как будто я могу не запустить
брата домой.
— Конечно! — посторонилась, чтобы он вошел. Когда он запер за собой
и разулся, доставая тапочки из комода, позвала его на кухню.
— Пойдем, чай будешь? Может, я что-то приготовлю перекусить
по-быстрому? Ты меня редко навещаешь, хотя и живем рядом.
Я веду непринужденную беседу, занимаюсь приготовлением чая,
накрываю на стол, а Тамерлан стоит облокотившись о дверной
косяк.
— Садись. Почему один?
— Нам надо наедине переговорить, Ань. Дело касается компании.
Я даже не переспрашиваю, какой именно компании, итак ясно, о чём
он.
— И? Что там?
— Её нельзя делить.
Я смотрела на него, поджав губы.
— Ты от отца пришел или по просьбе Демида? — горько
усмехнулась.
— Ань, ни от кого я не пришел. Думаешь, я буду чьим-то мальчиком на
побегушках и их личным почтальоном?
— Нет. — тихо ответила. — Зачем тогда ты здесь?
— Я не знаю, почему вы не можете просто сесть и поговорить. Дай мне
сказать, Ань. Я всё понимаю, ты на него в обиде и есть за что. Он
тоже от тебя огреб по самое не балуй, и не только от тебя. Думаешь,
после вашей “свадьбы” его просто так оставили в покое? Ага. —
усмехнулся. — Ты даже не представляешь, что там дядя Давид устроил,
и отец. Я его таким никогда не видел.
Я молчала, подала брату чай. Села напротив, вцепившись в свою
кружку.
— Дядя Давид тогда отказался от него. — мрачно продолжил
Тамерлан.
— Что? Как? — в груди у меня всё рухнуло. Из-за свадьбы? Из-за моей
выходки с тем видео? Я ничего не хотела знать и слышать о нем,
уехала, почти полгода вообще не выходила из нашей с Геркой съемной
квартиры. Да и потом столько лет жила, запрещая себе спрашивать о
нем.
— Безродный щенок — это самое безобидное, что звучало тогда из уст
Разгоева старшего. Ты же знаешь, что Демид не родной сын дяде
Давиду и тете Еве. Она его из детского дома забрала. А он записал
на себя. Приемный сын. Так вот в тот день, он снова стал
приемным.