— Рома с ними в парк поехал. Я отдыхаю. — рассмеялась она. —
Давно тебя не видела, как себя чувствуешь? Токсикозит?
— Немного. Ты наверное меня хорошо понимаешь. — улыбаюсь ей. Мы
прошли к бассейну, устроились на летней софе в теньке. Горничная
тут же принесла два бокала и графин с лимонадом. Бесшумные, отлично
знают своё дело. У отца вся прислуга такая. Только подумаешь, уже
сделали. Они давно работают на него и преданы как самим себе.
— О, нет, дорогая. Мои все беременности были абсолютно разными.
Так что каждый раз как в первый раз. Но я больше точно ни-ни!
Я улыбаюсь, потому что зная, Рину, понимаю, что она точно
захочет еще одного как минимум.
Несколько месяцев прошли под ежедневным контролем врачей. Папа
слушал каждый вечер отчеты по моему состоянию. Поначалу всё шло
хорошо, но по мере нагрузки я всё больше ощущала, что он прав.
Живот уже заметно выделялся. Смешно было смотреть на Демида,
который каждый раз радовался и восторженно улыбался, прикладывая
ладонь к животу во время толчков малыша.
Он приезжал каждый день. Гостевая рядом с моей стала его
постоянной комнатой. Папа сначала не особо радовался его приездам,
потому что меня штормило после уходов Демида. Настроение опускалось
в ноль. Я не хотела переживать, но все равно переживала. А это
сказывалось и на ребенке. Потом они о чем-то долго разговаривали в
кабинете папы и он смирился. Но Демид, видимо, всё же получил
“ценные указания” от тестя, потому что папа ходил довольный.
Приезжал каждый день, часто оставался ночевать. Вечерами мы гуляли
по саду, или просто сидели в беседке о чем-то разговаривая. О
пустяках. Никто из нас так и не поднял тему нашего прошлого.
На время моей беременности наступило негласное “перемирие”.
Седьмой месяц беременности
— Нельзя ждать. Нужна операция сейчас, либо она останется
инвалидом до конца своих дней.
Я обняла руками живот, который для семимесячного был великоват.
Многоводие. Малыш в день по несколько раз меняет предлежание, об
естественных родах речи с самого начала не шло. Уже две недели мне
запретили надолго вставать на ноги. Я постоянно сижу в коляске или
лежу. Демид буквально поселился у нас, он и в офис стал ездить раз
или два в неделю, оставив все на замов.
Мне тоже сложно. Чувствовать себя настолько беспомощной, врагу
не пожелаешь. Смотреть на Демида больно. Он очень переживает.