Мы
просто зверели от этой схватки.
Моя жертва была очень спортивная, поэтому бой был плюс минус равный, у меня
дико стоял, и в схватке мой стояк упирался в ее отверстия, но она вырывалась. Я
использовал запрещенный прием. Кто обещал быть честным? И кому?
Мне удалось с силой зафиксировать ее, схватить за волосы, чтобы с болью
натянуть ее тело в дугу, попка приподнялась, и я грубо и решительно раздвинул
«границы ее возможностей».
Сабина была очень влажная от пота и борьбы. Она взвизгнула и с ревом отдалась
на растерзание, сжимая простыни и прикусывая нижнюю губу.
Я брал ее как суку в заднюю дырочку. С каждым толчком я проникал все глубже. Я
гладил ее огромную накачанную жопу и сжимал тонкую осиную талию, пока Сабина
извивалась в стонах и оргазмах, от моей неотвратимой решительности.
Твердым, как дерево, стволом, а я буквально долбил ее в очко. И я чувствовал,
что ей именно это и нравится. Словно эта женщина всю жизнь именно этого в сексе
и ждала. У Сабины закатились глаза и слюна лилась изо рта. Я бил ее как в эпилептическом
припадке, резкими мелкими толчками. Как ветер форточку во время шторма.
Телефон с именем ее мужа снова разрывался, но Сабина уже сдалась и только
подвизгивала и подвиливала, разгоняя наш огненный темп. Она стала частью этого
огня.
- Сука!
Я стоял за ней на коленях и крепко сжимал ее осиную талию.
Сдерживаться больше не было возможности. Я чувствовал как мои ноги сводили
судороги, а приятное дрожащее тепло готово было выплеснуться из глубины моего
мощного мужского тела наружу.
Я обхватил ее руками за грудь и стал врываться по самые яйца. Сабина заскулила
от ощущения, что никто никогда не входил в ее настолько глубоко. Эти новые
ощущения фатально обрушали ее мозг, и ее веки неподдельно дрожали над белками
опустевших от дурмана глаз.
Сабина вновь попыталась вырваться, но я был на всю длину в ней, и каждое ее
движение приводило только к нашим новым общим оргазмам.
Я выстрелил. Густо и рыком, как раненый зверь. Все это длилось секунд
пятнадцать пока порция за порцией из пульсирующего органа выстреливала жизнь в
лучшем ее проявлении.
Изможденные насквозь мокрые от скачки мы обвалились в мою постель.
- Мне надо идти, - еще не отдышавшись, буквально глотая воздух ртом, прошептала
моя измученная жертва, - Сергей может что-то заподозрить.