Самое паршивое во всем этом, что мои родители читают всю эту грязь. Чаще всего они понимают, что написанное — полная чушь, но иногда и их вводят в заблуждение. Да и мои фото говорят сами за себя.
Разговаривая с родителями, я прохожу мимо зеркала и задерживаю взгляд на своём отражении. И правда, будто основательно присела на кокаин или любую другую дурь. Ключицы сильно выпирают и кажутся острыми, лицо осунулось, щёки впали, вокруг глаз круги а-ля панда. Только вот панды милые и трогательные, а я — совершенно нет.
Под конец разговора я обещаю, что скоро приеду домой — почему бы и нет, все равно отпуск. И после этого, успокоив родителей, вешаю трубку.
— Блин, Джейсон! — визжит девица, имени которой я не помню, когда виски проливается из бутылки прямо на её голую спину. — Осторожней!
Она пытается повернуть голову, но я накрываю её ладонью и надавливаю, прижимая к дивану.
Дьявол, просто заткнись нахрен. Меньшее, чего я хочу — это слышать тебя, только если ты не стонешь, пока я трахаю тебя.
Делаю очередной глоток из бутылки и ускоряю темп, собираясь кончить, а потом я смогу выставить её за дверь и не слышать этого противного, скулящего голоса.
— Ты делаешь мне больно!
Моя безымянная партнерша сопротивляется, потому что я всё ещё придавливаю её голову. Убираю руку, допиваю алкоголь и, отшвырнув бутылку за спину, крепко берусь за её талию, фиксируя на месте. Мои яйца бьются о её бледную задницу, пока я быстрыми, резкими движениями проникаю в неё.
Она начинает выкрикивать какую-то поощрительную чушь, гнусавым надрывным голосом, и это посылает мой надвигающийся оргазм в далекий откат.
— Закрой рот, — яростно рычу я, дёргая её за обесцвеченные волосы, и она вновь издаёт визг, но в этот момент её тело получает оргазм. Я чувствую, как её мышцы сокращаются на моем члене, врезаюсь в неё еще три раза и тоже кончаю.
Очередная спутница, без какой-либо идентификации, без сил падает на диван, а я направляюсь к мусорному ведру, на ходу стягивая презерватив. Теперь всё, чего я хочу — это чтобы она просто с*балась из моего дома.
— Ты грубый, — она лениво потягивается, — но мне это нравится.
Я безучастно смотрю на неё, ничего не отвечая. Она симпатичная, но под слоем всей этой косметики тяжело определить, сколько ей лет. Ей может быть как двадцать пять, так и тридцать пять.