- По большому счету, это только
начало. Но наш интерес к Зыбиным вызовет цепную реакцию, и
сотрудничать с ними резко захотят даже те рода, которые считают
себя ровней разве что Княжеским. Приблизительно в том же самом
ключе изменится и жизнь Раисы Александровны: как только я объявлю,
что беру на себя пять процентов финансирования ее команды, как
Суккубе начнут звонить толпы меценатов…
Очень неплохо должно было «прилететь»
и обеим целительницам – их труды государыня «оценила» в десять
тысяч золотых рублей. Правда, сразу же призналась, что в случае с
Замятиной получение настолько крупной суммы станет еще и тестом «на
вшивость», но это было объяснимо. Зато решение, касающееся Янки,
неслабо загрузило:
- А вашу единственную подругу я бы
хотела перевести в Императорский Лицей. Да, эта девочка станет еще
одним раздражающим фактором для ваших недоброжелателей и
завистников, зато вы сможете вмешиваться во все ее конфликты на
правах близкого друга, существенно упростите жизнь юной Землянички
на весь период «провала кривой развития» и прикроетесь этой Зыбиной
от большей части охотниц за кровью физика.
Не знаю, почему, но я почувствовал в
этом предложении второе дно, так что заявил, что этот вопрос не ко
мне, и пообещал, что переложу бремя этого решения на главу рода
Зыбиных и приму его выбор, каким бы он ни был.
Вопреки моим опасениям, этот ответ
был принят, как должное. А потом государыня отстучала на
подлокотниках кресла что-то вроде бравурного марша, поймала
вопросительный взгляд Шаховой, отправила ее «заниматься тезкой» и,
среагировав на напряжение в моих эмоциях, мягко улыбнулась:
- Лютобор Игоревич, рисковать вашим
хорошим отношением я, как уже не раз говорилось, не хочу и не буду,
так что никаких вмешательств в разум вашей Слуги можете не
опасаться! В данный момент Валентина Алексеевна нам не нужна.
Поэтому выдаст Валентине Петровне линзу-камертон, артефакт
ментальной защиты, накопитель и два комплекта алхимии, а затем
поможет разобраться с логикой назначения последней и обучит первому
продвинутому целительскому заклинанию.
Я поблагодарил ее за исчерпывающие
объяснения, проводил Шахову взглядом, удивился решению
Императрицы-Матери остаться со мной наедине и понял, что
поторопился – сразу после исчезновения целительницы на пороге
кабинета нарисовалась симпатичная рыжеволосая Лаванда лет
восемнадцати-двадцати в красновато-рыжем кожаном костюме на голое
тело, танцующим шагом дошла до ближайшего свободного кресла,
изобразила замысловатый пируэт и замерла, опустив руку на его
спинку.