- О чём речь, - улыбнулся Фиод, -
если бы вы хотели насолить Посейдону я, конечно бы, сразу же
отказался, а вот другие олимпийцы меня давно уже не страшат.
Погрузившись на рыбацкий корабль, и
внимательно наблюдая за садящимся солнцем, Алкидий с Фемистоклюсом
отплыли в направлении удивительной наводной платформы Гефеста.
Как оказалось, Фиод плыл в Трою с
богатым грузом специй и женских побрякушек, надеясь в данном рейде
хорошо подзаработать, особенно, если по дороге встретится
какой-нибудь другой торговый корабль, который можно будет славно
ограбить.
У гребцов на судне старого моряка был
такой озверелый вид, что Фемистоклюс с Алкидием невольно
посочувствовали встречным торговым суднам.
- Мне эта вся олимпийская политика до
фени, - развалившись на палубе, вяло разглагольствовал Фиод ковыряя
в кривых зубах длинной рыбьей костью. – Все эти боги думают только
об одном: как бы побольше набить животы, да обрюхатить какую-нибудь
смертную девку. Моя бы воля, сверг бы их всех с Олимпа к сатировой
матери и заставил бы на полях работать, землю пахать там, свиней
разводить.
- А не боишься ли ты вести такие
крамольные речи? – усмехнулся Фемистоклюс. – Зевс то всё видит.
Старый моряк хмыкнул:
- Но ведь вы тоже не боитесь на Олимп
в воровской рейд идти? – вопросом на вопрос возразил Фиод. – Причём
с откровенно преступной целью?
- Ну мы, это отдельный разговор, -
нагло отрезал Фемистоклюс. – Мы и не такое в былые времена
проворачивали, тем более что у нас в жилах течёт кровь
бессмертных.
- Да слышал, слышал, - кивнул моряк.
– Сатир вас знает, может, и правду говорят. Уж больно вы живучие,
подлецы, всё вам с рук сходит.
Алкидий и Фемистоклюс довольно
переглянулись.
А небо тем временем уже темнело и это
говорило о том, что Гелиос проходил на своей огненной колеснице
последний рубеж, постепенно спускаясь по хрустальным рельсам к
морю.
- Ну вот она, платформа эта, - сказал
Фиод, указывая на покачивающуюся на волнах не то доску, не то
плот.
Рядом с платформой на воде болталась
привязанная цепью к деревянному колышку небольшая изящная лодка,
украшенная золотом.
Прямо с неба в плавучую доску
упирались две, теряющиеся в облаках, хрустальные колеи, по которым
и ходила колесница Гелиоса.
- Подплыть ближе не могу, - Фиод с
сожалением развёл руками. - Уж больно гребцы у меня суеверные,
боятся они этого места, рассказывают, будто когда Гелиос на
платформу опускается, вода вокруг вскипает.