Я
медленно посчитала про себя от одного до десяти. А потом от десяти до единицы.
Вот только этого мне и не хватало: оказаться на первых страницах газет.
«Наследник нэрра Ёнклифа покончил с собой из-за неразделённой любви к
тринадцатой вертихвостке нэрр-герцога! Куда смотрит королевская семья?!» От
одной этой мысли кровь отхлынула от лица, а ладони покрылись холодным потом.
Конечно, на такое ещё нужно решиться, а решимость и Олли – это мало совместимые
понятия. С другой стороны, учитывая глубину внутреннего мира, от реальности ной
Ёнклиф очень, очень далёк. Думаю, он наружу из своих фантазий вообще ни разу не
всплывал. Так что может и хлебнуть сдуру, по наивности не отдавая себе отчёта в
последствиях. Это же гораздо проще, чем ради меня жить, что-то решать, делать,
бороться... Жизнь – это вообще сложно. Так что при всей Оллиной трусости я не
могла исключить вероятность трагического исхода.
Придётся
брать на себя миссию проводника в действительность, пока этот недоумок в своём
внутреннем мире не утонул.
-
Олли, дорогой, я не могу тебя бросить! – мне тоже пришлось встать, и лицо ноя
Ёнклифа озарилось надеждой. – Мы сделаем это вместе!
-
Я знал! Я верил в тебя! Вот! – он вынул из внутреннего кармана сюртука бутылёк.
-
Что это?..
-
Яд! – восторженно воскликнул Оливер, вкладывая флакончик мне в ладони. – Это
тебе!
-
Спасибо, Олли, ты такой заботливый, - с трудом выдавила я из себя, не зная, что
делать с неожиданным подарком.
-
У меня такой же дома, - радостно поделился ной, глядя яд. На нём так и было
написано: «Яд».
Лохи,
твои проделки? Это ты забрал рассудок Ёнклифа-младшего и кому-то спихнул за бесценок?
С
другой стороны, у меня отлегло от сердца. Если свою дозу он сюда не принёс,
значит, как минимум, прямо сейчас травить меня не будут.
Я
надеюсь.
-
Замечательно, - натянула я на лицо улыбку. – Мы…
И
тут из коридора послышались торопливые шаги. Я быстро сунула пузырёк в кармашек
широкой юбки и обернулась.
В
гостиную влетел взъерошенный отец.
-
Эмили, доченька, во двор въехал экипаж с гербом нэрр-героцога! Ной Ёнклиф,
попрошу вас покинуть наш дом через задний двор!
Вот
он, твой шанс, Олли! Шанс стать символом борьбы и свободы. Ну же! Выступи за
нашу, - кхе-кхе!... – любовь, если так можно выразиться!
-
Да, конечно, я всё понимаю, нэрр Берген, - часто закивал Оливер, пятясь к выходу
для прислуги.