Она повернулась к мужу, который стоял чуть в стороне, около окна. Рубашка распахнута на груди, благо ширинка на брюках застегнута, а то ситуация приобрела бы излишнюю карикатурность. На шее и чуть ниже следы ногтей Риточки, даже засос имелся. Какая прелесть. Вот что делает с человеком страсть.
— Максик, в данной ситуации можно подумать только одно, и эти выводы будут строго соответствовать реальности, потому что я застала тебя на месте преступления, милый, — лениво произнесла Покровская. — С поличным, так сказать, поймала. Всё, что ты скажешь, может быть использовано против тебя. Так что не оскорбляй ни меня, ни себя глупыми оправданиями. Факты, как говориться на лицо. И не мешай общаться мне с Ритой, мы же хорошо общались, чирикали по-девичьи, а ты влез. Некрасиво. Ты уже своё дело сделал, кончил, так что можешь быть свободен.
Сказать, что все были в шоке, ничего не сказать. Причем больше всех удивилась сама Мария. Никогда не думала, что может быть настолько невозмутимой и язвительной. С другой стороны, она никогда и не попадала в подобную ситуацию. В экстремальных ситуациях люди могут вести себя нетипично, непривычно. Мария в этом сейчас убедилась. В ней словно кто-то другой проснулся. Циничный, хладнокровный, язвительный. Ей было больно, так больно, что хотелось орать не перестывая, но внутренняя агония внезапно нашла другой, более экзотический выход.
— Кто ты такая, чтобы меня шалавой называть? — вскинулась Марго. Очнулась, наконец. Бедняжечка не ожидала, что её будут хладнокровно опускать.
— Ничего личного, Риточка, просто видение со стороны, — пожала плечами Маша и усмехнулась змеиной улыбкой. — Ты бы поосторожнее была с этими многочисленными неразборчивыми сексуальными связями, а то подцепишь что-нибудь этакое, потом вовек не вылечишься. Или ты уже?.. Дорогой, ты прежде чем её трахать, справку от дерматовенеролога спросил? Лечение нынче дорогое удовольствие, да и не все венерические болячки вылечить можно…
Омерзение получилось у неё вполне искренним. Сама Мария была слишком разборчивой и брезгливой, чтобы заниматься сексом со всеми подряд. Вот только не все были настолько чистоплотны.
На Максима больно было смотреть. Всегда уверенный, строгий, властный, сейчас он растерял всю свою авторитетность. Смотрел на свою жену и не узнавал. Всегда милая и тихая Маша стала язвить, словесно кусалась и всем своим видом показывала, насколько отвратителен ей он. Мужчина просто не знал, как разговаривать с этой версией Маши. Зато в отличие от него Маргарите было что сказать.