Я закрыла страницу поиска с ее фотографиями и вернулась к тому самому снимку, который, попади он на листовки предвыборной агитации, взорвал бы мозг всем избирателям без исключения. Почему к ним не относилась я? Не верила тому, что пытались изобразить на камеру счастливый отец и довольный сын? Нет, как раз в искренности эмоций и чувств сомневаться не приходилось, это не было постановочным фото, на нем никто не позировал. Липкие щупальца неприятия прошлись по позвоночнику и проникли в кровь, заменяя собой недавний восторг и всплеск возбудившегося женского естества. Я знала уже, в чем именно тут дело.
Таким, как ты, вообще было противопоказано иметь детей. Я сказала себе это на пляже, куда ты вывез меня на прогулку впервые за все время моего заточения. Ты и тот мальчуган, которого ты подсаживал на плечо, чтобы показать устройство водного мотоцикла, были элементами двух конфликтующих измерений. Сейчас тоже ничего не изменилось, есть ли надежда на это в будущем?..
Я сломала сигарету в дрожащих пальцах. Каждое произнесенное им слово оставило неизгладимый отпечаток в моем сознании, и пролетевшие годы не смогли стереть этот отчетливый след.
«Ты спрашивала, что же я буду делать, если это когда-нибудь случится с моей дочерью? Как бы ты этого ни хотела... как бы ты ни рисовала у себя в голове эту картину, сука... Как бы ни взывала к своим чертям с требованием проклятия через поколение, этого никогда не произойдет. Во-первых, за свою дочь я убью. Закатаю в бетон вместе с семейством того, кто посмеет о ней даже подумать в таком ключе. Во-вторых, с ней такого просто не сможет произойти. Ее мать будет думать головой, а не пятой точкой, бросая вызов таким, как я. Поэтому с ней в принципе не будут происходить те вещи, которые я делаю с тобой…»
Изменились только «несущественные» переменные: у тебя сын, дочь у меня. Я не культивирую холод презрения и не заставляю себя поверить в то, чего нет. Я не знаю, это уму непостижимо, но я просто чувствую холод засасывающей бездны с беспощадным отсчетом таймера. Что это? Ментальная угроза, преодолевшая терабайты десятичных кодировок по каналам беспроводной связи, инсульт ничего не понимающей интуиции… или мое осознание того, что больше некому защитить меня с Евой. Алекс единственный мог удержать тебя от любых опрометчивых поступков, но в полной мере этого не сделал даже тогда…