— Гражданка
Балан из шестого дома,—ответил следователь.—Смелая женщина.
Она услышала какой-то шум во дворе и не побоялась выйти на детскую
площадку. И обнаружила вас, лежащего без сознания...
—
Подождите! — перебил его я. — Вы
хотите сказать, что меня нашли на детской площадке?
—
Да... — ответил следователь, не
слишком, правда, уверенно. — А что вас смущает?
—Яне помню, что было после того, как меня
по башке треснули, но что было до — помню хорошо... Ко мне подошли
не на детской площадке...
— А где
же?
— Я был
позади стадиона школы номер двадцать два, куда шел, чтобы проводить
занятия в секции по самбо.
—
А-а, так вы тот самый Данилов, о
котором старшина Сидоров всем уши прожужжал?—спросил
Свиридов.
— Видимо —
да,—проговорил я. — Во всяком случае, сын Кирилла
Арсентьевича учится в моем классе.
— Тем хуже
для нападавших на вас,—
усмехнулся старший
лейтенант.—Мы обязательно найдем этих хулиганов.
— Если
только это хулиганы, — пробормотал я.
— Вы
кого-то подозреваете?..
— К
сожалению — нет,—вздохнул я.—Мне просто
странно, что кто-то ударил меня сзади по голове... Ничего не взял,
но зато тащил зачем-то до детской площадки...
— Да, это и
правда не похоже на действия обычных хулиганов, — согласился
Свиридов.— Ну что ж, будем искать. Выздоравливайте. До
свидания!
И он
удалился.
На самом
деле, у меня были подозрения. Только как мне сказать милицейскому
чину, что я подозреваю его коллегу, капитана Киреева из ОБХСС? В
1980-м сама мысль, что сотрудник правоохранительных органов может
быть замешан в чем-то противозаконном казалась большинству граждан
нелепой. А на самом деле... У рогоносца Сильвы есть мотив — месть
за нанесенное ему оскорбление. Он уже предпринял довольно жалкую
попытку поссорить меня с Илгой. Не вышло. Он пытался прищучить
меня, припутав к делу Кеши Стропилина, и судя по затишью последнего
времени, с этим у него тоже что-то не вытанцовывается. И тогда он
решил подослать ко мне головорезов?..
Додумать я
не успел. Легка на помине, явилась Илга. Она тоже была в белом
халате, поверх обычной одежды, а руках держала авоськи с
гостинцами, одеждой и бытовыми принадлежностями. Признаться, я не
был готов к ее появлению. Не в том смысле, что не ожидал, скорее —
думал, что придет мама... В смысле — мать Шурика Данилова. Это было
бы вполне естественно. Может, с Пелагеей Ивановной что-то
случилось? Сходу спрашивать Илгу об этом я не стал. Мы обнялись и
поцеловались, и она принялась выкладывать из авосек принесенное:
апельсины, яблоки, печенье, умывальные принадлежности, старые
треники, футболки, тапочки.