После обеда
пришла Пелагея Ивановна. Ей я обрадовался, как никому другому из
посетителей. Даже больше, чем Илге. Мама Шурика не стала лить слезы
и жалобно причитать. Она лишь вздыхала и пичкала меня домашними
вкусностями. Так что я почувствовал, что больничный ужин точно
пропущу. Пелагея Ивановна обрадовалась известию о моей завтрашней
выписке и пообещала заехать за мною на такси. Что ж, меня такой
вариант вполне устраивал. Пусть проявит заботу о сыне, я не
против.
Едва ушла
мама Санька, как посетители повалили скопом. Сначала пришли Карл и
Витек, а следом — делегация от учащихся 22-й школы: Красильников,
Зимин, Сидоров, Кривцов и Абрикосов. В палате стало шумно. Вся эта
компания не столько расспрашивала меня о происшествии и
самочувствии, сколько делилась новостями. Оказалось, наш фильм
«Алька и Три мушкетера» отправили в Москву, для участия во
Всесоюзном фестивале любительских фильмов. Правда, пока только для
предварительного отбора, но если его примут к показу, появится
возможность съездить в столицу.
Вечером
заскочила Илга. Она уже знала, что меня утром выписывают и пришла
просто потому, что обещала. Мы с ней поболтали о том, о сем. Илга
рассказывала о Пелагее Ивановне, восхищаясь ею. Странно, но мне
было почему-то приятно. Вероятно, часть души Шурика все еще
оставалась во мне, несмотря на удар по башке в темном проулке.
Когда последняя посетительница ушла, я с удовольствием завалился
спать. Мне хотелось поскорее оказаться в завтрашнем утре, потому
что надоело торчать в больнице.
Утром я еле
дождался обхода, и когда завотделением благосклонно кивнул на
предложение Олега Борисовича меня выписать, я чуть было не
подпрыгнул от радости. Едва обход покинул мою палату, я кинулся на
сестринский пост, звонить Пелагее Ивановне. Она сказала, что скоро
приедет. Я получил выписку, оделся и сел в коридоре ждать. Здесь
меня и застала Наташа, которая, по окончанию врачебного обхода,
сменила Веру и заступила на сутки. Соблазнительная сестричка
остановилась напротив меня.
— Покидаете
нас, Саша? — осведомилась она.
— Да,
выписали вот...
—
Телефончик мой не потеряли?
— Нет! — я
хлопнул себя по нагрудному карману.
— Ну
надеюсь, что имя мое не забудете тоже.
Наташа
повернулась и, переступая ладными ножками, двинулась вдоль по
коридору. А навстречу ей показалась мама Санька. Мне пора. Пелагея
Ивановна поцеловала меня в щеку, и мы с ней покинули больничный
корпус. Такси довезло нас до дому. Я первым делал принял душ, а
потом мать Шурика меня накормила. Чувствовал я себе вроде неплохо,
но решил пока не выходить из дому. Нужно было убедиться, что
ударенная голова в решительный момент не подведет.