– Хорошо, как давно вы знаете графа Уорвика? – продолжил
преподобный Томас.
– Я его почти не знаю, – спокойно призналась Эйлин, понимая, что
лгать бесполезно, да и незачем.
– Простите?
– Как вы недавно изволили заметить, его сиятельство любит
действовать стремительно, поэтому сделал мне предложение при первой
встрече.
– И вы ответили согласием?
– И что в этом такого? Многие помолвки заключаются после первого
бала.
– Помолвки, но не свадьбы. Или вы хотите сказать, что влюбились
в его сиятельство с первого взгляда?
Эйлин покачала головой:
– Не хочу.
– Тогда почему вы так стремитесь стать графиней Уорвик?
– Простите? – она с трудом подавила смешок. – Ваше преподобие,
вынуждена разочаровать вас, но именно граф Уорвик настаивает на
нашей свадьбе.
Архиепископ нахмурился и бросил взгляд на перстень. Камень еле
мерцал, подтверждая слова девушки.
– Хотите сказать, что вы против венчания? – решил уточнить
он.
Эйлин стрательно разгладила едва заметные складки на подоле
платья, пытаясь выиграть время.
– Хочу ли я сказать, что готова отказаться от положения в
обществе и богатства? – она развела руками. – Согласитесь, это
прозвучало бы глупо…
– Да, но слова брачных обетов подразумевают и бедность.
– Как и болезнь, – Эйлин легко выдержала пристальный взгляд
собеседника. – Будем честны друг с другом: я прекрасно понимаю, что
мой жених вряд ли станет писаным красавцем.
– И вы готовы, – его преподобие кашлянул, понимая, что
затрагивает очень щекотливую тему супружеских отношений. – Принять
его таким, какой он есть?
Эйлин вздохнула.
– Я даже не знаю какой он, – призналась она. – Но из того, что
слышала, полагаю, что граф – достойный человек и станет заботливым
мужем.
– Вот как…
Архиепископ побарабанил пальцами по столу.
– И вы можете поклясться, что нет никаких, – он многозначительно
покосился на талию девушки, – никаких иных причин спешки, кроме
желания графа?
– Как я уже сказала, мы встретились совсем недавно. Даже если бы
наша встреча была бы … гм… неприличной, вряд ли я успела бы за
полчаса понять, что жду ребенка.
Преподобный Томас Кирсби кивнул, внимательно наблюдая за камнем
в перстне, все еще горевший ровным светом и открыл ящик стола.
Достав документ, архиепископ вписал имена, поставил размашистую
подпись, после чего коснулся перстнем. Бумага задымилась, рядом с
подписью проступил крест, заключенный в круг – магическая печать,
подтверждающая подлинность документа.