— Ты можешь мне помочь? — спросил Велько, уставший от гипотез. — У тебя получится что-то выяснить по своим каналам?
— А что ты будешь делать, если узнаешь имя волчицы? — Дарина села, посмотрела цепко, вытряхивая тайные помыслы.
— Ничего плохого, — поднял руки Велько. — Клянусь, я не собираюсь устраивать разборки или требовать, чтобы она покаялась. Мне нужно понять, кто это. Для себя. Сложить головоломку. Сейчас, когда ты мне объяснила, как это могло произойти, я даже думаю...
— Что?
— Неизвестно, что там с родителями. Я мог бы как-то помогать этому волчонку. Меня взбесила принудительность, но я не желаю зла тому, кого бросили. Сам нахлебался в детстве всякого дерьма, поэтому...
Велько оборвал речь, поддерживаемую довольным ворчанием волка, выругал себя за ненужную откровенность. Дарина, похоже, оценила искренность его слов, смягчилась:
— Попробую, но не обещаю. К делу ребенка-отказника сложно подобраться. После праздника сделаю пару звонков, если — и когда — будет результат, сообщу.
Велько поблагодарил, пообещал отплатить, чем сможет, засобирался домой и был остановлен волчье-шолчьим семейством.
— Куда ты поедешь на ночь глядя? Заснешь за рулем, впилишься в отбойник и останется неизвестный сиротка без алиментов. Ложись где хочешь — или в доме на втором этаже, или в летней кухне, родители пристройку отремонтировали, поставили там большой диван.
— Я в пять утра пойду закидушки на озере проверять, если есть желание — вместе прогуляемся, — щедро предложил Гвидон.
— Нет, спасибо, — вежливо отказался Велько. — Я не рыбак. В дом точно не пойду. Я почти всегда сплю, перекинувшись. Можно будет лечь в каком-нибудь сарае или на летней кухне?
— Легко, — кивнула Дарина. — Батя даст тебе коврик.
Майор Грачанин вздохнул с облегчением: волк, услышав об отъезде, ощетинился — ему хотелось познакомиться со Светланочкой и выяснить, играет ли она в прятки. Нагружать семейство Вишневецких еще и проблемой внутреннего разлада он не хотел и не мог — и так уже достаточно вывернул душу. Спасибо за доброту, но прочее лучше оставить при себе.
Крупный бурый волк с темной полосой поперек лба, начинающейся между бровями и придающей ему вечно хмурый вид, поблагодарил отца Дарины за коврик вежливым тявканьем. И, улыбаясь, обнюхался со Светланой, проникшей на летнюю кухню вслед за дедушкой. Волк, в отличие от двуногого, желал возиться со щенятами — его и младшие братья в детстве никогда не напрягали, бегал с ними часами, вывесив язык. И в Плодовом переулке заставлял Велько перекидываться, играл в прятки с соседскими волчатами и шакалятами. И со Светланой бы поиграл, но, увы, было слишком поздно и темно.