Где-то справа щелкает камера на телефоне.
- Привет, Анжелика, - произношу в гробовой тишине. Кажется, окружающие даже дыхание задержали. Мы в театре на сцене. Слава богу, отец не видит. - Рад с тобой познакомиться.
Улыбаться, впрочем, не хочется. Радоваться нечему. Поэтому слово «рад» берем в кавычки.
И тут она вскидывает глаза. На мгновение. Большие, голубые глаза. А в них пожар! Эмоции. Явно не любовь, но много страсти и... делаю ставку на ненависть. Необузданную, ярую. Еще вижу интеллект. Непокорность.
Девка глазами не стрельнула, а подожгла. Меня. Махом.
Следом поспешно взяла себя в руки, взглянула на носки своих туфель и снова на меня.
В этот самый момент она мне понравилась. Пустой человек так смотреть не может. Девица явно не дура. В ответ я улыбаюсь. Видимо, выходит не очень, потому что на лице Анжелики отражается ужас. Девушка вспыхивает красным так неожиданно и показательно, что мне едва удается подавить смешок.
Анжелика Гловач быстро опускает глаза.
А когда вновь смотрит, пожар в них уже потух. Я вижу лишь голубизну ясного южного неба. Спокойствие, абсолютное смирение и покорность судьбе.
Делаю ставку, что ни фига он, пожар, не потух. Она его спрятала. Я продолжаю улыбаться и, судя по ответным быстрым взглядам, пугаю девицу до смерти. Ее открытые плечи идут розовыми пятнами, так сильно девочка волнуется.
- Я тоже рада знакомству, - лепечет она, принимая букет из моих рук. И голос у нее тоже славный, но это я еще по телефону оценил. - Чудесные розы, спасибо большое, Владимир, - трогательно улыбается. Одними губами. Такими нежными, соблазнительными, как она сама вся.
Внезапно мне хочется, чтобы окружающие исчезли, оставив нас с моей будущей женой наедине. Гловачи всегда меня раздражали, сейчас — особенно.
Я подхожу ближе, чем следовало бы, оттесняя тестя, склоняюсь и целую невесту в щеку. Губами не касаюсь, только дыханием. Ее кожа приятно пахнет свежестью и едва уловимыми духами. Прежде мне незнакомыми. Но я их запомню. Густые русые волосы скрывают ушную раковину Анж, но даже если у девицы последняя степень лопоухости — на данном этапе мне уже глубоко всё равно.
По плану я должен сделать предложение в конце ужина. Но она так мило пугается... Едва склоняюсь на ней, она замирает и дыхание задерживает. И я решаю задать настроение вечеру. В конце концов, чей это праздник? Явно не стоящей передо мной зашуганной девственницы.