боях и на аэродромах противника уничтожено
124 немецких самолёта. Наши потери
за это же время — 73 самолёта.
3 апреля частями нашей авиации на
различных участках фронта уничтожено
или повреждено не менее 20 немецких
автомашин с войсками и , грузами. В
Чёрном море наша авиация потопила три
транспорта противника общим водоизмещением
в 13.000 тонн, две баржи и два
торпедных катера.
Отступая под ударами Красной Армии,
немецко-фашистские мерзавцы сожгли дотла
деревню Королёвка, Смоленской области.
Наши бойцы, вступившие в Королёвку,
нашли там кучи пепла и много обугленных
тел. Единственная оставшаяся в
живых колхозница Дарья Гусакова рассказала
о чудовищном злодеянии фашистских людоедов:
«Немецкие душегубы перед
отступлением согнали население Королёвки,
разделили на группы и начали
расстреливать. Гитлеровские убийцы многих
жителей загнали в дома, а потом подожгли
их. Кто пытался выскочить из
горящих домов, в тех стреляли. За один
день изверги растерзали, убили и сожгли
всех односельчан».
Густой лес по обе стороны дороги, наконец, закончился, пошли
строения, в основном деревянные, но парочка кирпичных сооружений
типа «барак» тоже попалась. Живых людей почему-то по дороге больше
ни одного не встретилось. Мы переехали Днепр, миновали
полуразрушенную кремлевскую стену и наконец окончательно встали
возле того самого дома, где в нашем времени обитал Дом книги на
первом этаже и филиал нашего можайского завода на втором. Никаких
книг, естественно, тут не продавалось, а слева и справа от входа
висели таблички на двух языках, русском и немецком, рассказывающие
о том, что здесь располагается администрация города Смоленска.
- Приехали, - сказал мне этот полицай с повязкой, - вылезай –
тут тебе враз восстановят память.
Я зашел вслед за ним на первый этаж будущего «Дома книги», а
потом два раза повернул направо – в этой комнате было пусто,
полицай указал на стул, а сам исчез. Через полминуты он вернулся
вместе с мужчиной средних лет, с залысинами и в строгом черном
костюме.
- Тэээк, - сказал тот, садясь на стул передо мной, - стало быть,
это тебе память отшибло?
- Начисто, - подтвердил я, - водички можно попросить?
- Иван, принеси ему воды, - приказал он полицаю, - совсем, стало
быть, ничего не помнишь? И как партизанил, тоже?
- Сроду не партизанил, - быстро ответил я, - это вот отчетливо
помню… и еще помню, что я умею делать…