СЮЖЕТ 2/11
- Что это у нас происходит?! – слышит Вадим сзади себя
встревоженный голос Командора и фырканье нашей лошади.
О-о-о, уже приехал?!
Кровь отливает от головы. Красная пелена с глаз и дренажная
труба из рук куда-то исчезают... Ненависть притупляется и
обездвиживается. Чувства возвращаются.
- Да, это…, питерские…, заблудились. Колесом край дороги
зацепили, а он осыпался. Немудрено, сколько уж лет не
ремонтировали.
- Я поеду…, помогу местным, - тихо говорит Командор, трогая
лошадь за поводья и явно намереваясь повторить путь Магомета вниз,
прямо по насыпи. Он всё понял.
- Помоги, конечно…. У толстого в кармане белый пакет с деньгами.
В нём 5 тысяч баксов. Забери. Ему уже не нужны. Поделим. Мы их
честно заработали…
И это крайнее, что говорит Вадим, буквально, сражённый на месте
внезапно пришедшей свинцовой усталостью. И ещё, он видит удивлённые
глаза Командора, каждый по маленькому чайному блюдцу...
Спать!
Семён Иванович Шейков, «Сима», 1915 г.р. Настоящий герой, вся
грудь в орденах и медалях! Артиллерист, зенитчик, защищал
ленинградское небо в Пулково. С двумя тяжелейшими контузиями, но
выжил. И он как-то под рюмку рассказал Вадиму вот такую историю про
жизнь и смерть на войне. Историю, которую вряд ли когда-нибудь
опубликуют:
В сентябре 41-го его, 26-летнего лейтенанта и молодого
коммуниста, послали с секретным пакетом из его зенитной части в
Пулково в Главный штаб, что на Дворцовой площади. Ещё ходили
трамваи...
И, вот, приехал ранним утром Сима на том трамвае на Невский
проспект. Народу - тьма. Хотя фрицы уже и Бадаевские склады
разбомбили, да и так постреливали, но кабаки ещё работали. Ну и
зашёл Сима в какой-то подвальчик, время-то есть. Взял сто граммов
водочки, то-сё… А там девушка симпатичная, одна сидит.
- Давай, - говорит, - солдатик, за Победу!
Ну и дали они с ней! Чего уж там она ему подлила... В общем,
очнулся вечером лейтенант Шейков в какой-то грязной ленинградской
подворотне. Без сапог, без пистолета, без документов и без…
секретного пакета из части.
Босиком пришел Сима на Дворцовую. Не мог иначе - коммунист же…
Умирать пришёл, ясное дело, виноват, а время военное. Его сразу в
конвойную, мол, сиди и жди расстрела. А по тем временам стреляли
ещё не сразу, проводили что-то вродедознания, и бумаги оформляли.
Пришёл дознаватель, пожилой майор, пишет бумагу: