Уже после всего, убедившись, что пчёл поблизости не осталось,
пара новоявленных бортников направилась обратно к шалашу, выжимая
волосы и части одежды.
Уже наступил вечер, и прохлада растекалась по степи. Когда они
подошли к стоянке, лицо Ингвара совсем оплыло от укусов, оставив
только глаза-щёлочки, а Хельга смотрела на свои раздувшиеся руки и
понимала: она не то что заклинания использовать — волосы распустить
не сможет.
— Тебе надо в сухое переодеться. — Ингвар передал девушке
высохшую за день рубаху. — Хель, я всё понимаю, воспитание и
правила приличия, но тебе ни в коем случае нельзя заболеть: я не
смогу тебя вылечить.
Хельга кивнула, ушла в шалаш, скинула сырую одежду и натянула
рубаху Ингвара. Рукава спускались низко, поэтому приходилось
держать руки согнутыми.
С охапкой сырой одежды она вышла к костру и снова замерла:
Ингвар скинул верхнюю одежду и остался в одних нижних штанах. Её
репутация рушилась с грохотом камнепада.
Хельга собралась силами: «Ничего… Репутация — дело наживное, а
жизнь — одна» — и шагнула к костру, возле которого Ингвар
развешивал свою одежду.
— Может, мне кольчугу надеть? — поинтересовался он, увидев
полыхающие щёки девушки.
— А толку от неё? — Хельга покачала головой. — Надо согреться
как следует, иначе, как ты и сказал, заболеем.
Она развесила свою одежду у костра и присела на бревно.
— Косу мне расплети: волосы нужно высушить, — попросила Хельга,
показывая опухшие кисти, — сама не справлюсь.
Ингвар осторожно взял в руки тяжеленную косу и начал выпутывать
из неё ленту, а потом распутывать пряди. Длинные волосы коснулись
земли — оборотень перекинул их девушке через плечо, чтобы огонь
подсушил их. Хельга благодарно улыбнулась.
Парень уселся рядом и притянул Хельгу к себе. Та устало закрыла
глаза, положив голову ему на плечо.
Они молча просидели так полчаса; костёр почти прогорел.
— Ингвар, я пойду спать. — Хельга выскользнула из его рук и
направилась в шалаш.
— Хороших снов. — Парень с улыбкой проводил её взглядом.
Он бы тоже пошёл спать, но хотелось есть, а поймать в темноте
рыбу не представлялось возможным.
Ингвар спустился к реке, выдернул пару стеблей рогоза, но,
видимо, попались совсем молодые: корни напоминали нитки. Оборотень
ополоснул их в воде, пожевал, выплюнул, мысленно выругался о своей
бесполезности и направился на свою половину — спать.