- Ты закончил? – спросил я, когда Дэн замолчал. – Да, я хочу забрать девочку себе. Да, я хочу, чтобы Верховская страдала, чтобы она почувствовала тоже, что чувствую сейчас я. И да, девочка ни в чём не виновата, поэтому она не должна попасть в детский дом. А я смогу ей дать всё самое необходимое.
- А любовь? Полюбить ты её сможешь, зная, что её мать убила твою семью? – задал он главный вопрос, но я не смог на него ответить.
Смогу я полюбить этого ребенка или нет, я не знаю. Но одно я знаю точно, я спасу её от детского дома, подарив ей семью.
- Муж Верховской собирается забирать дочь? – повторил я главный вопрос, не ответив на вопрос друга.
- Насколько я знаю, нет. Он хотел написать отказ. – Ответил Дэн.
- Тогда узнай, что нужно, чтобы я смог забрать девочку себе. – Попросил я его о следующем одолжении.
- Рома, ты, наверное, забыл, но у малышки есть еще и мать. – Напомнил мне он. – И её родительских прав никто не лишал.
- А вот это вопрос времени. – Решительно заявил я. - ей реальный срок грозит, так что тут я думаю, проблем не будет. А я уж прослежу, чтобы она получила по полной! – сказал я, чувствуя, как всё моё тело наполняет лютая ненависть к той, что с такой лёгкостью и беспечностью забрала мою семью.
***
Роман
Небо затянули чёрные тучи, поэтому вокруг было так темно, словно сейчас ночь. На календаре была зима, но, несмотря на это шёл сильный дождь, который ледяными каплями хлестал по моему лицу.
Сейчас в моей душе так же, темно, холодно и сыро. Я стоял у могилы жены и дочки, и не могу поверить, что больше никогда их не увижу. Все выражали дежурные соболезнования, говорили привычные фразы. Но легче мне от этого не становилось. Наоборот, казалось, что вместе с ними умерла, и частица моей души, моего сердца.
- Ром, идём. – Позвал меня Денис, прикрыв зонтом.
- Дэн, мне нужно одному побыть. – Попросил его я, понимая, что сейчас не готов уйти от Марины и дочки. – Пожалуйста.
Я понимал, что их больше не вернуть, их больше нет, и никогда не будет. Но и найти в себе силы, чтобы уйти, я сейчас не мог. Мне нужно было побыть сейчас одному, чтобы принять очевидные и такие болезненные вещи.
- Я тебя в машине подожду. – Похлопал он меня по плечу, а затем ушёл.
А я остался один на один со своей болью и безысходностью. Я пока ещё был не в силах осознать и принять происходящее. Нет, умом я, конечно, понимал, что Марины и дочки больше нет, только вот сердце это принять никак не хотело. Оно болело от разлуки и не хотело их отпускать. А в голове до сих пор звучал голос любимой с обещанием, что всё будет хорошо и признанием в любви, последним признанием.