Так что кроме потока света, который
уже поджёг бы здание, не мешай я этому, в меня устремились
тени.
Ха-ха, какой баланс.
Вот только…
– Я же предупреждал, магия против
магии, – произнёс я, пока мои ленты душили шеи противников. – Но
это так скучно. Ну же, нападайте или умрите! Никто не сбежит, а
магией я отвечу исключительно на волшебство!
– Да он поехавший, – выдохнул
кто-то.
– Ха-ха, какой самонадеянный! Он
один, а нас много. Без магии он ничто! – Взревел кто-то.
– Придурок, он тебя вырубил первым на
построении, – пробормотал самый тщедушный, однако достал из своего
сапога заточку и стал подкрадываться ко мне со спины. В его ауре я
видел странные явления.
У всех были разные планы, но сбежать
больше никто не пытался.
Я бил аккуратно.
К семи утра всё было кончено.
Когда в барак пришёл Шмат, я уже
уложил всех по случайным кроватям.
Следом за орком вошёл Траков,
осмотрелся и заявил:
– Все живы, сбежавших не
наблюдаю.
После этого эта парочка вышла.
Я же усмехнулся. Первые три дня после
линии у осуждённых свободное расписание.
– Что же, раз вас заперли со мной,
повторим, как оклемаетесь, – усмехнулся я, подошёл ко второму
человеку в кандалах и забрал себе эту пару предметов.
Одновременный эффект помех,
подавления и надувания был незабываемой болью, но при этом всего за
час с одним артефактом мой объём взлетел почти на семь тысяч,
достигнув более девяти с половиной тысяч. Однако последовавшие три
предмета с каждым разом действовали всё хуже. В итоге мой объём
достиг с 2831 «всего» пятнадцати тысяч.
Днём меня не трогали, а вот ночью все
три природных мага, которые пытались сбежать, но я это пресекал,
атаковали меня.
Скажу честно, было скучно. У каждого
оказалось не больше трёх приёмов, воздушные линии они не видели,
так что мне это быстро наскучило.
Утром Шмат зашёл, спокойно
осмотрелся.
За ним вошёл Траков:
– Всё в поря… твою мать, три трупа.
Кто это сделал?
– Я, – вышел я вперёд, хотя по
направлению взглядов в бараке и так всё было ясно.
– Так и запишу, погибли в ходе
внутренних разборок, – начал Траков.
– Приказчик, виновный сознался, в
карцер, – произнёс прапорщик.
– Ха-ха, нет, по правилам меня должен
опросить глава гарнизона для вынесения решения, – усмехнулся я.
Траков усмехнулся и что-то ещё
записал в своём блокноте.
Шмат же просто произнёс: