— Вижу, все в сборе, — в зал
вошёл Ван дер Меер с небольшим коробом под
мышкой.
Поздоровался и уверенно
прошёл к собравшимся у стола женщинам. Погладил
ладонью белёсый столик, поставил на него короб и улыбнулся,
осматривая изменившийся зал кофейни.
— Правда, уже красиво? —
улыбнулась в ответ Ника, довольная произведённым
эффектом. — Светлые тона зрительно расширили пространство, дали
ощущение лёгкости и свободы. Не так ли?
Одно дело смоделировать
интерьер на бумаге, и совсем другое — увидеть наяву воплощённые в
жизнь идеи и задумки. Не глядя ни на кого, девушка принялась с
интересом осматривать коробку, судя по наклейкам, прибывшую из
Франции. Не обратила внимания на воцарившуюся
тишину.
— Лёгкости и свободы…
расширили пространство, — повторила Хенни, не спуская
глаз с молодой хозяйки.
Госпожа Маргрит
встала:
— Адриан, есть
будешь? Мы только что поели, но…
— Жакуй хочет
есть, — сообщил попугай. С невероятной скоростью
перелетел на плечо Кэптена.
Тот придержал его, ласково
погладил, скосил на него глаза и шутливо спросил:
— Нравится тебе здесь? Не
обижают?
Хенни подняла
глаза к потолку совсем как молодая
госпожа:
— Где его ещё так кормить
будут? На одних орехах разориться можно.
— Гаргулья, — щёлкнул клювом
Жакуй в сторону
служанки.
— Кыш, — отмахнулась та, на
всякий случай отступая за спину госпожи
Маргрит.
Ника задержала
взор на трости Ван дер Меера, оставленной у спинки
дивана.
«Совсем как Долговязый
Сильвер* и Капитан Флинт», — подметила она. Тот был
одноногим, а этот…
— Что здесь? — торопливо
вскрывала упаковку. — Вау!
Набор для приготовления
горячего шоколада выглядел сногсшибательно. Серебряный кувшин с
коротким носиком, деревянной ручкой и отверстием в крышке для
венчика блестел зеркальными боками. Ложка с длинным черенком и
венчик соответствовали ему в полной мере. Такой прибор оставляют в
наследство, на него молятся, ставят в витрину за стекло, чтобы —
боже упаси! — не повредить, не поцарапать, сохранить в первозданном
виде для будущих поколений.
— С подогревом? —
пристраивала Ника под дно кувшина миниатюрную горелку.
— Боже, какая изумительная вещь! — прижала сосуд к
груди.
Хотелось броситься
мужчине на шею и расцеловать.
Девушка задержала взгляд на
его лице, опустила на губы, метнулась к глазам.
Ван дер Меер смотрел на неё
пристально, с лёгким прищуром. Уголки губ дрогнули в едва заметной
улыбке.