К слову, мой вид в столовой произвёл небольшой фурор. Дело в
том, что среди солдат ходили самые разные нехорошие слухи о
пребывании на гауптвахте, и увидеть меня сегодня вполне себе живым,
невредимым и даже в хорошем настроении, было для всех сослуживцев
довольно неожиданно.
Впрочем, улыбаться долго мне не пришлось. Едва завтрак
закончился и мы с сопровождающим вышли на улицу, к нам подскочил
начальник гауптвахты, в окружении десяти бойцов с знакомыми
дубинками в руках, и оглядев меня жёстким взглядом злобно
бросил:
- За неподчинение приказам будешь наказан! В наручники его!
Сопротивляться требованиям капитана я не стал и спокойно
протянул руки осторожно приближающимся ко мне бойцам. Те, кстати,
едва браслеты на моих запястьях захлопнулись, стали заметно смелее
и наглее.
За те сорок минут пока я не торопясь завтракал в столовой, на
охранном посту уже успели провести уборку и здорово всё вычистить.
Ныне смотревшие на меня волком бойцы, явно приложили уйму труда
чтобы так скоро устранить все следы на месте несения своей службы.
И судя по горевшим огнём глазам, образно говоря, и чёрной дымке
окутавшей их тела, уже буквально, ничего хорошего обо мне они
сейчас не думали.
- Я так понимаю ты решил продолжать эскалацию. Чего добиваешься?
- усевшись в предоставленное кресло произнёс капитан, оглядывая
меня с головы до пят.
- Всего-лишь вернул ребятам должок, господин капитан. - коротко
повёл я плечом.
Помимо самих камер для содержания провинившихся военнослужащих,
и небольшого помещения, где находился пост охраны, в этом здании
имелось целых два служебных кабинета. Один, как я понял,
принадлежал местному начальнику, в то время как другой выполнял
роль подсобного помещения, это уже исходя из доклада Кали. На этом
небольшое здание гауптвахты заканчивалось, из чего удивляться тому
факту, что количество людей определённых на службу в этом месте не
превышало десяти человек, не стоило. Собственно, практически все
они сейчас и находились в этой комнате.
- Равняйсь! Смирно! - рыкнул капитан, раздражаясь отсутствию
реакции с моей стороны. - Значит, хочешь по плохому… Тут таких как
ты знаешь сколько ломали? И тебя сломаем!
Психология армейского воспитания солдат мне была доподлинно
известна. Забавно вышло, что на этот раз я был уже по другую
сторону баррикад, и поддаваться их приёмам был совсем не намерен. И
дело было не в гордыне или просто желании выпендриться и
поиздеваться над местными вояками.