Астарот на секунду встретился со мной взглядом и медленно
подошел к микрофону. Мне в этот момент даже стало немного нервно.
Видимо, я громко подумал, так что Ева взяла меня за руку и сжала
пальцы.
— Когда мы только создали группу, название было другим, — сказал
Астарот. Голос его чутка подрагивал, но внезапно даже без
истерических ноток. Все-таки на сцене он меняется. Совсем
по-другому себя ведет, чем в реальной жизни. — Но в процессе
творческого пути мы поняли, что нас стало тесно в первом названии.
И почти решили быть «Ангелами Свободы». Но и этого оказалось
недостаточно. Потому что, например, в пять утра нам больше хочется
быть «Ангелами сна», а в те дни, когда повезет, «Ангелами
сервелата». Чтобы больше не спорить, мы остались «Ангелами С.»,
чтобы каждый мог понимать наше название в меру своей
испорченности.
Эту занимательную речь Астарот произнес с таким одухотворенным
пафосом, что половина худсовета разразилась аплодисментами.
«Нет, все-таки не зря я с ним вожусь», — подумал я, мысленно ему
похлопав. Характер у него так себе, в обычной жизни иметь дело с
его тараканами — это то еще удовольствие. Но на сцене он молодец.
Откуда что берется, вообще? Куда он прячет эту истеричку, которую
мы постоянно видим на репетициях и тусовках?
Больше вопросов не было, так что мои «сатанисты» принялись
готовиться дальше — возиться с проводами, переставлять микрофоны и
деловито переговариваться.
В жюри тоже возникла какая-то нездоровая суета. Они шушукались,
Ян перегнулся через своего соседа и что-то жестами доказывал Климу
и Кириллу.
И даже когда зазвучала музыка, Ян продолжал дергать главных
корифеев. Точнее, Клима, к которому сидел ближе.
И в конце концов достал его настолько, что тот довольно грубо
отмахнулся.
Ян дернулся, встал и демонстративно вышел из зала.
Грохнув дверью.
Песня закончилась, Астарот поправил шляпу, к которой не успел
пока привыкнуть и опустил микрофон.
Несколько секунд было тихо. А потом несколько человек из
худсовета неожиданно захлопали. Заговорили разом, потом засмеялись.
Принялись вполне дружелюбно и без всяких подколов расспрашивать про
творческие планы и историческую подоплеку песни.
Фух.
Я разжал кулак, который, оказывается, держал плотно сжатым, и
откинулся на спинку кресла.
Волнительно, черт возьми! Прямо, адреналин брызжет! И азарт
такой, как будто делаешь ставку на рулетке.