— Оу! Прости! — Я резко отдергиваю руку, и, как назло, именно в этот момент самолет решает взлететь. А я не пристегнута, и потому неуклюже валюсь всем телом на Нила.
Мужчина хватает меня за талию, на секунду наши взгляды сталкиваются, а затем быстрым и ловким маневром он поднимает меня, как пушинку, и помещает в соседнее сиденье, молча пристегивает мои ремни и тихо просит:
— Не отстегивайся до конца поездки.
Это забота? Боже, какая милота! Ему и невдомек ведь, что в случае опасности я просто перемещусь отсюда. Разумеется, прихватив с собой весь экипаж и людей на борту — а как иначе-то? Позволить кому-то умереть? Мое доброе сердце не позволит этому случиться. Я всегда, когда узнаю по новостям, что где-то в мире вышел из строя двигатель самолета, направляю судно туда, где есть вода: жилые города не должны пострадать, а жертв из числа пассажиров необходимо свести к минимуму.
— Нил, — с улыбкой отзываюсь я, разминая левое запястье, которое неудачно согнулось и растянулось при моем внезапном падении, — на самолетах пристегиваться нужно только во время взлета и посадки, в остальное время это необязательно. Но спасибо за заботу, мне приятно знать, что ты за меня волнуешься. Это... мило.
— Мило? — задумчиво переспрашивает он, будто бы не знаком с этим словом, будто бы ни разу не слышал его в контексте с самим собой. Но миг — и он снова нахально ухмыляется. — Если это для тебя мило, то я буду почаще о тебе заботиться. — И свои томные слова он сопровождает касанием кончиков пальцев к голой коже моего плеча.
И я едва не закатываю глаза к потолку: Нил опять за свое. Опять ведет себя злостным искусителем женских сердец.
Я вздыхаю, но улыбаться не перестаю. Мне нравится его шарм, нравится обаяние, и прикосновения... они мне тоже до одури нравятся. Сегодня я не прогадала, но надо всё же взять на заметку: осознанно надевать топы и платья с открытыми плечами на период соблазнения горячего редактора-переводчика Нила Тайфера.
Глава 6. Хэллоуин. Часть 1
За несколько часов до мероприятия.
По нужному адресу такси нас доставило к восьми вечера.
Золотисто-кофейные створки лифта разъезжаются в стороны, и мы оказываемся в холле, светлом и просторном. В глаза тут же бросается величественная многоярусная люстра под потолком, та переливается алмазным блеском, в местах имитируя тончайшие дождевые струи, она вся из хрусталя, золотистых обручей и дужек.