Войдя в комнату, которая оказалась и хозяйской спальней, на что указывает двуспальная кровать в непосредственной близости к детской кроватке, я первым делом отмечаю убранство в мягких пастельных тонах, а уже потом задерживаюсь на Молли, переодевающую годовалую девочку в чистые ползунки, уже проснувшуюся и с аппетитом сосущую в качестве леденца свой большой пальчик. Соску не признает: либо пальчик, либо грудь матери, либо молочную кашку из крохотной ложечки. А к двум годам вообще кровью питаться начнет — у вампира и человеческой девушки родилась прекрасная дочь-вампирёныш.
Завязывая в бантик развязавшиеся тесемки беленькой кружевной шапочки под маленьким подбородком, Богиня удачи и сладострастия — она же Фортуна — интуитивно поворачивается, почувствовав мое присутствие.
— Эль? Круто, что ты пришла на вечеринку. Правда, меня на ней не будет. Танцы, выпивка, "смельчак", тяжелый рок, крутые певцы, шок-представление, обещанный ор и страх, — перечисляет она со смешком все прелести предстоящей бессонной и по-настоящему громкой ночи, которых будет лишена, — и меня не будет, ты вообще можешь себе это представить? Я и вечеринки — мы не разлей вода. Как так получилось, что я согласилась пропустить самое интересное, ума не приложу!
— Сама устроилась в эту семью няней, — выразительно посмотрев на нее в упор, лукаво поддеваю я. — Уж будь добра, следи за чадом.
Она смеется и протягивает мне малышку, видя мои протянутые в сильном желании подержать нашу жемчужину руки.
— На, возьми. Сегодня моя мама не капризничала. Она держится молодцом, иногда я задумываюсь: а вдруг она всё понимает?
Я обхватываю одной рукой Беллу, а пальчиком другой руки ласково вытираю слюнки девочки.
— Приве-е-ет, малышка. Это навряд ли, — говорю я, улыбаясь душе моей переродившейся в смертном теле старшей сестры, — она не помнит ничего. Вернее, сейчас в ней есть еще отголоски памяти предыдущей жизни, но к годам пяти она позабудет, что была Богиней и начнет постигать смертную жизнь, оставшись с ней один на один. Без вмешательства с нашей стороны, — я предупредительно и строго гляжу на Молли.
— Я уйду, я обещаю, — покорно кивает моя племянница и тянет руки к Белле, словно бы ей трудно даже одну минуту обходиться без телесного контакта с ребенком. Я, сжалившись, отдаю дитя.