А вот и он собственной персоной — на финал явился в безупречном
облике преуспевающего бизнесмена, и вся его братва выглядела
скромно и достойно, расположилась в зрительном зале так, чтобы
мгновенно ринуться в президиум, схватить заложника, и с ним
исчезнуть. А солидный моложавый бизнесмен в дорогом костюме, весь
вид которого свидетельствует о стопроцентной респектабельности,
разумеется, тут ни при чем... Рядом с ним расположился Аркадий
Львович, сегодня также выглядевший абсолютным джентльменом и весь
из себя от собственной важности. Сильны ребята!.. Ну, посмотрим,
какой ответный довод приготовил вам хитроумный шеф!
Зал возбужденно гомонил, предвкушая эффектное зрелище... но вот
торжественно зазвучала труба, перерастая в оркестровый марш... и на
арену сияя улыбкой, вышел ведущий, за эти дни превратившийся в
звезду местного масштаба:
— Дамы и господа!..
Представление финалистов было построено со всей возможной
роскошью, какая только была доступна в те годы. Оркестр гремел,
кордебалет плясал, полуголые девицы задирали ноги, доводя публику
до экстаза, а я, Бомбер и ведущий были в эпицентре бушующего мира —
три звезды, вокруг которых вращалась эта вселенная. А потом
остались две, если не считать рефери, которого, конечно, тоже
представили, наградили аплодисментами, но он, конечно, был лишь
спутником двух светил — говорю без ложной скромности, как было, так
было.
Пока это шло, я замечал, как люди Варианта,
перегруппировываются, выходят в проходы под предлогом того, что
оттуда смотреть лучше, действуют умело, не вызывая никаких
подозрений... Я скосил взгляд на шефа: он был, как всегда, в
роскошно-элегантном образе, спокоен, без малейшей суеты в движениях
и мимике, разве что чуть бледнее обычного. Или же мне это так
почудилось.
— Бойцы, в центр ринга, — по боксерской привычке пригласил
рефери, хотя никакого ринга-то и не было.
Мы сошлись. Бомбер нагло, с превосходством ухмылялся, разминая
шею.
— Бойцы, приветствуем друг друга, — скомандовал рефери.
Перчатки сошлись в псевдо-рукопожатии.
— Таких друзей за х..., да в музей, — едва слышно прошипел
противник.
— За слова надо отвечать... — я улыбнулся.
— Разговорчики после боя, очки поснимаю, — сердито одернул усач,
которому выпало судить финал, четвертьфинальные и полуфинальные
поединки он отсудил куда лучше.