Anna und Marta baden. AnnaundMartafahrennachAnapa», а как быстро выяснить у пленного, где командирский
блиндаж, где проложен кабель связи, - таким вот вещам. Именно там я
научился водить мотоцикл и машину, хотя это ни разу мне потом не
пригодилось, и до сих пор вот не понадобилось… (усмехается,
вытягивает вперёд протез кисти руки) Политическая подготовка,
разумеется, - этого тоже было много. И мы серьёзно к ней
относились, без смешков каких-нибудь. Не филонили. Ещё с собаками
нас учили обращаться – как вести собаку по следу, и наоборот: как
сбить со следа, как драться с собакой. Это мне совсем легко было, я
всё свою Гайру вспоминал. Даже какие-то основы психологии нам
преподавали: как допрашивать, как узнавать, что человек тебе врёт.
А всё остальное – это, конечно, сплошь физподготовка: бег,
рукопашный бой, плавание, силовые упражнения. Я вот гирями тогда
увлёкся.
В общем, когда меня отправили на
западную границу, я был уже вполне подготовленным бойцом, и
пользовался некоторой известностью как спортсмен. Я имел призовые
места по стрельбе и лёгкой атлетике, и категорию по шахматам, между
прочим. Девушек это всё впечатляло, как я помню. (смеётся)
Тогда девушки правильные были, - им требовалось, чтобы парень был
красивый, спортивный и умный, чтобы разговор мог поддержать. Этого
всего было достаточно! А что я был не командиром, а «отделённым
командиром», - это было неважно. Я был в том возрасте, что мог и до
генерала дослужиться, если повезёт.
Граница… Да, это серьёзное было дело,
конечно. Мы там ворон не ловили. Самые настоящие были перебежчики.
Самые настоящие шпионы. Прочие «нарушители пограничного
законодательства», как у нас их тогда именовали. За год службы на
заставе № 2 сам я ни одного шпиона или перебежчика не поймал, - что
с нашей стороны, что с той. Но практику получил хорошую. И стреляли
в нас с той стороны, из-за речки, и собак наших местные травить
пытались. Всякое было. Непростое было время. Предгрозовое – это
ясно чувствовалось. Как пролетит над головой разведчик с крестами –
так смотришь на него и думаешь: «Ну, сколько ты нам ещё дашь,
сволочь? Месяц? Два месяца?» Потом наши «Ястребки» нагонят его,
ведут обратно к границе, будто заблудившегося, а мы всё смотрим, и
у каждого, глядишь, желваки под кожей ходят.